— Вот я и закончил.

— Ладно, сейчас пойдем посмотрим, — сказал садовник.

Они вернулись не спеша, потому что Светоус то и дело задерживался: здесь ему нужно было похвалить огромный пион за то, что он так хорошо выглядит, там — посоветовать гортензии набрать побольше синевы… Вдруг они застыли ил месте, ошеломленные, потрясенные, изумленные.

— Постой-ка, постой, снится мне, что ли, все это? — произнес Светоус, протирая глаза. — Ты видишь то же самое, что и я?

— Ну да, господин Светоус.

Во всех стоявших перед ними вдоль стены горшочках, куда Тисту совсем недавно насыпал земли, за каких-нибудь пять минут выросли и распустились цветы.

Притом поймите, что мы хотим сказать: то были не робкие побеги, не хилые, бледненькие росточки. Вовсе нет! В каждом горшочке расцвели превосходные, яркие бегонии, которые все имеете образовали у стены настоящие багровые заросли.

— Я просто не верю своим глазам, — приговаривал Светоус. — Нужно по крайней мере два месяца, чтобы вырастить такие бегонии!

Что ж, чудо оно и есть чудо: сначала его видят, а уж потом пытаются понять.

Тисту спросил:

— Но раз семян мы туда не бросали, господин Светоус, то откуда же взялись эти цветы?

— Непостижимо… непостижимо… — повторял Светоус.

Потом он внезапно взял в свои натруженные руки маленькие ладошки Тисту и сказал:

— А ну-ка, покажи мне свои пальчики!

И стал внимательно разглядывать пальцы своего ученика — сверху, снизу, в тени, на свету.

— Ну, малыш, — сказал он наконец по зрелом размышлении, — ты, оказывается, об л ада ешь одним удивительным и очень редким свойством. У тебя зеленые пальчики.

— Зеленые? — воскликнул Тисту, очень уди вившись. — Мне кажется, они розовые, а сей час, скорее, просто грязные. Но они вовсе не зеленые.

— Ну конечно, конечно, ты же никак не можешь этого видеть, — сказал Светоус. — Зеленый пальчик невидим. Все здесь спрятано под кожей; это так называемый скрытый талант. Только специалист может его обнаружить. А я как раз и являюсь таким специалистом и уверяю тебя: пальчики у тебя зеленые.

— А зачем это нужно, зеленые пальчики?

— О! Милый мой, это чудесное свойство, — ответил садовник. — Настоящий божий дар! Понимаешь, вокруг нас разбросано много семян. Они лежат не только в земле, но и на крышах домов, на подоконниках, на тротуарах, на заборах, на стенах. Тысячи, миллиарды семян, которые лежат без всякой пользы. Лежат и ждут, чтобы какой-нибудь порыв ветра перенес их в поле или в сад. Часто они погибают, зажатые между камнями, так и не сумев превратиться в цветы. А стоит зеленому пальчику прикоснуться к одному из этих зернышек, и, где бы они ни находились, из них тут же вырастает цветок. Да ты же и сам видишь: доказательство находится прямо перед тобой. Твои пальчики обнаружили в земле семена бегонии, и вот что из этого получилось. Поверь мне, я так тебе завидую: это было бы так кстати при моей работе, иметь зеленые пальцы.

Однако Тисту это удивительное открытие вовсе не привело в восторг.

— Ну вот, теперь все опять будут говорить, что я не такой, как остальные дети, — прошептал он.

— Лучше всего, — ответил Светоус. — вообще ничего никому об этом не говорить. Зачем возбуждать у людей любопытство или зависть? Скрытые таланты всегда рискуют принести нам неприятности. У тебя зеленые пальчики, тут все ясно. Вот и хорошо! Знай это и помалкивай. Пусть это будет нашей с тобой маленькой тайной.

А в специальном дневнике для господина Отца, который Тисту должен был отдавать садовнику на подпись в конце каждого урока, Светоус, не мудрствуя лукаво, записал:

«У этого мальчика есть настоящая предрасположенность к садовому делу».

Скорее всего, взрывной характер выработался у господина Дырнадиса от долгого общения с пушками.

Господин Дырнадис был доверенным лицом господина Отца. Он следил за многочисленными служащими завода и каждое утро пересчитывал их, чтобы убедиться, что никто из них не отлынивает от работы, заглядывал в стволы пушек, чтобы удостовериться, достаточно ли они ровные, а вечером осматривал запоры на воротах, лично убеждаясь в их надежности, и часто засиживался за полночь, дабы проверить все столбики цифр и толстых бухгалтерских книгах. Господин Дырнадис был человеком порядка.

Вот потому-то господин Отец и вспомнил о нем в связи с необходимостью продолжить на следующий день образование Тисту.

— Сегодня у нас урок города и урок порядка! — закричал, войдя в вестибюль, господин Дырнадис таким громким голосом, словно перед ним стоял целый полк.

Следует упомянуть, что до того как занятье и производством пушек, господин Дырнадис служил в армии, и хотя пороха он не выдумал, пользоваться им все же умел.

Тисту соскользнул вниз по перилам.

— Соизвольте подняться наверх, — сказал ему господин Дырнадис, — и спуститься по ступенькам.

Тисту так и сделал, хотя ему казалось неразумным подниматься, чтобы спуститься, когда он уже и без того был внизу.

— А что это у вас на голове? — спросил господин Дырнадис.

— Фуражка в клеточку…

— Ну тогда сделайте так, чтобы она сидела на голове прямо.

Не надо, однако, думать, будто господин Дырнадис был злым человеком: просто у него были красные уши и он любил сердиться по любому поводу.

«Я бы предпочел продолжать заниматься со Опетоусом», — подумал Тисту.