Я понимаю, что это конец. Перед глазами стоит мама. В горле застревает крик. И тут в тишине, заполненной только шипением и шорохом, раздается голос из соседней камеры:

— Тебе Марика придется, и меня убить. Я ведь свидетель.

Мой сосед зачем-то решил вмешаться. Не думаю, что Марику остановит какой-то там свидетель. Всё больше людей сегодня из-за меня попадают в неприятности.

— Карл, это ты? — внезапно Марика поворачивается на голос, отвлекаясь от меня. Но мне от этого не легче. Змея меня караулит, как цепной пес.

— Я, — произносит ровным голосом Карл.

— Так он не убил тебя? — Марика явно удивлена этим фактом. Видимо, она не сильно-то интересовалась судьбой поклонника-неудачника.

— Нет, — односложно отвечает Карл.

— Послушай, — неожиданно кидается она к соседней камере. — Я не могу оставить её в живых. Она мне все портит! И я не могу убить тебя!

Она вцепляется в прутья камеры и с жаром продолжает:

— Просто молчи! Скажи, что спал и ничего не видел!

Карл подходит к ней. Я, как и в прошлый раз, не могу толком его разглядеть.

— Нет, Марика, — качает он головой. — Она невинная девушка, и тебе не стоит её убивать. И за такую магию тебе придется заплатить. Ты же знаешь?

Я не совсем понимаю, о чем он. В магии я ничего не смыслю.

— Ты просто её не знаешь! — кричит Марика ему в лицо. Её высокий, резкий, истерический голос просто рвет мои барабанные перепонки и на пару секунд отвлекает меня от змеи.

— Она совсем не невинная! Она отобрала у меня Дракона и заняла мое место! Я готова на всё, чтобы не потерять Ролдэна!

Как только Марика отошла, змея замерла на месте и теперь постоянно гипнотизирует меня как удав кролика. Я стараюсь не смотреть ей в глаза, потому что от её взгляда в голове начинает расползаться туман. Бесчувственное тело для неё легкая добыча, вот она и стремится превратить меня в безмозглую куклу. Я усиленно вслушиваюсь в их разговор и надеюсь, что Карл как-то сможет убедить Марику. Хотя как?

— Не надо, Марика, — настойчиво повторяет сосед по темнице.

Он касается её пальцев, которые сейчас судорожно вцепились в прутья. Я вообще перестаю что-то понимать. Он что, её любит до сих пор?

— Я должна понимаешь, — шепчет она, срывающимся голосом, глядя ему в глаза.

Почему она перед ним оправдывается? Мне казалось, что они поверхностно знакомы. А что, если это она его пригласила к себе, а Ролдэн просто зашел не вовремя? И Карл взял всю вину на себя, как это сделал для меня Хуан. Тогда выходит, что Марика совсем не любит Ролдэна: она просто не хочет возвращаться домой в свой маленький город.

— Марика, тебе придется убить и меня, — снова говорит Карл, протягивает руку сквозь прутья и гладит её по щеке. Она затравленно замирает, а потом шарахается в сторону и тревожно оглядывается, словно боится снова увидеть Ролдэна за спиной

— Возвращайся в корзину, — командует она змее, и та с тихим шорохом возвращается на место.

Я выдыхаю с облегчением. На этот раз всё обошлось.

— Не думай, что я отступила, — зло шепчет Марика мне. — Я еще разберусь с тобой.

Она забирает корзину и убегает в темноту.

— Спасибо, — говорю я, и сползаю по стене на каменный пол. Сейчас у меня нет сил даже добраться до теплой соломы. Я ползу к ней только спустя полчаса, потому что сильно замерзаю. Холод просто въедается мне в кости.

Карл сидит в углу своей камеры, и мне не отвечает.

Конечно, я могу рассказать Ролдэну о том, что здесь произошло, и о том, что Марика его обманывает, но мне же никто не поверит.

Тяжелые шаги мужа я слышу, где-то через час. Я потеряла счет времени и даже успела уснуть на соломе. Щеку больно кололи сухие тычки, но я слишком вымоталась, чтобы такое неудобство мне сильно мешало.

Дверь камеры со скрипом отворяется, и Ролдэн холодно произносит:

— Выходи.

На этот раз мне удается легко подняться. Когда я иду мимо него, то замечаю, что хоть он и молчит на этот раз, но все равно недовольно морщится. Очередное платье приобрело зловонный запах темницы и окажется на стуле возле двери.

Мы поднимаемся по ступеням: он впереди, а я за ним. Когда оказываемся в коридоре, то я делаю попытку освободить Хуана:

— Ролдэн, я прошу тебя освободи слугу. Он ни в чем не виноват.

— Если он ни в чем не виноват, то не имел права вмешиваться, — жестко говорит Ролдэн, разворачивается и уходит.

Мне досадно, что у меня не вышло. Позже попробую еще раз. Вода и камень точит. Может ему надоест слушать мои просьбы, и он хотя бы из-за этого отпустит мальчишку.

Я поднимаюсь к себе.