– Кто? – спросила она сипло.

Славик оторвался от альбомного листа и косо посмотрел на сестру.

– Савин с Юго-Западного, – повторил он. – Хороший боксер, и весу в нем побольше, чем в Тошке, но все равно я уверен: Тошка победит.

– Господи… – сказала Ирина. – Господи…

Потом рванулась в прихожую, сорвала с вешалки куртку и, ругаясь сквозь зубы, принялась торопливо завязывать кроссовки.

Славка боязливо выглянул из комнаты.

– Ты куда? – осторожно поинтересовался он.

Ирина подняла на него безумный взгляд.

– Мне срочно надо поговорить с Тошкой, – сказала она.

Витька Панков явно шел впереди. Во всяком случае, по очкам он опережал своего противника; не то чтобы сильно, но разница все же ощущалась. Тренер был доволен, он никак не ожидал, что в этом бою Витька так проявит себя. Роман Макарович уже заранее подсчитывал очки, которые команда может недосчитаться после этого боя, а также то их количество, которое понадобиться набрать Тошке, чтобы удержать свою спортшколу на первом месте. Но как только прозвучал гонг, призывающий спортсменов на середину ринга, как только последовали первые обмены ударами, – тренер понял, что был слишком низкого мнения о Витьке. Если он чего-то и боялся, то на время боя предпочел об этом забыть. Теперь на ринге был прежний Витька-Витус, который не боялся никого и ничего, и цель у него сейчас была только одна: победить. И он шел к этой цели упрямыми шагами, гоняя своего противника по рингу, прижимая его к канатам, то и дело проводя великолепные серии ударов, умудряясь уходить от ответных ударов. В общем, Витус делал все, что от него зависело, дабы не уронить себя в глазах друзей, тренера и отца, стоящего почти у самых канатов; он старался на всю катушку, и уже очень скоро его противник сломался – прижался в синий угол и ушел в глухую защиту. Мальчишки орали и свистели, девчонки – визжали и пищали, и Витус, чувствуя эту поддержку, только усиливал мощь своего напора, окончательно деморализуя противника.

– Вау-вау! – орали мальчишки, размахивая руками. – Левой, Витус, левой! Снизу!

Роман Макарович, естественно, не кричал и не свистел, хотя испытывал огромное желание сделать это. В волнении он расхаживал от стойки к стойке, а когда прозвучал заключительный гонг и рефери поднял Витусу руку, он проскользнул между канатов, подхватил Витуса за под мышки и подбросил вверх. Витус с улюлюканьем взмыл над головами рефери и своего огорченного соперника. Девчонки с визгом рукоплескали, мальчишки издавали непрерывные боевые кличи.

Из-за стола поднялся главный судья, кашлянул прямо в микрофон и объявил:

– И, наконец, финальный бой наших соревнований… На ринге Антон Савченко, центральная спортшкола, и Вадим Савин, Юго-Западный микрорайон.

Зал загудел, заголосил, заглушая микрофон. Тошка ударил перчаткой о перчатку и поднялся со стула; друзья хлопали его по плечам и подталкивали в спину.

«Главное – разозлиться, – говорил он себе, перелезая через канаты. – Сейчас я разозлюсь, и все будет в порядке. Я сильнее этого парня с Юго-Западного, все так говорят. Пусть он тяжелее, но у меня техника лучше. Так тоже говорят».

Он вышел на ринг и огляделся. Казалось, что все смотрят на него, а впрочем, так оно и было. Вон мальчишки, все еще машут руками и орут, но он уже не обращает на это внимание. Он полностью готов к бою. Ага, а вот и отец – тоже машет ему рукой. Должно быть, он специально отпросился с работы, чтобы увидеть финальный бой. А вот и Ирка. Только что пришла. Лезет сквозь толпу и что-то кричит. Ладно, сестренка, потом все выскажешь, сейчас не до тебя.

Слева толпа зашевелилась, расступаясь. Савин идет. Роста он невысокого, его светлая стриженая макушка едва заметна в толпе, но Тошка знает – не в росте дело.

Он снова посмотрел направо, где бесновались его болельщики. Ирина уже пробилась сквозь толпу, она была уже почти в первом ряду и что-то кричала, пытаясь оттолкнуть с дороги грузного и неповоротливого дядю Ваню, отца Костика Жмыхова. Разобрать смысл слов Тошка был не в состоянии, сначала он пытался прислушиваться и даже приставил перчатку к уху и крикнул, не слыша самого себя: «Что?!», а потом махнул рукой. «Потом, Ирка. Не до тебя…»

Он похлопал себя перчатками по голове, взлохматив коротко остриженные волосы, и повернулся к противнику, пытаясь дружелюбно улыбаться, как и положено участнику соревнований.

– Поприветствуем друг друга, – предложил рефери и отечески похлопал но спинам обоих мальчишек.

Но Тошка его не услышал. Он уже и не улыбался, а руки его так и замерли на уровне головы.

Напротив него, всего в каком-то метре, стоял Плохиш. Он гоже не мог отвести глаз от своего противника, и тоже не двигался.

«Вот мы и встретились», – подумал Тошка. И понял вдруг, что больше не волнуется. Исчезло волнение, словно его и не было. Он даже забыл, что находится на ринге, что вокруг толпа народа и что здесь вовсе не место для выяснения личных отношений. Вокруг уже никого не было – лишь он и Плохиш.

Он медленно огляделся. Ему казалось, что кругом стоит полная тишина – мальчишки молча размахивали руками и открывали рты, словно рыбы, и только Ирина уже не кричала, просто смотрела на него странным взглядом, одним из тех, от которых у Тошки мурашки ползли по спине. Глядя на сестру, он кивнул: «Я все сделаю как надо, не беспокойся». Ирина не отводила от него глаз, и в какой-то момент Тошке показалось, что она отрицательно качает головой. Тогда Тошка небрежно скинул со своего плеча руку рефери и подошел к канатам. Роман Макарович тут же кинулся к нему.