Он так решил. Однако он чувствовал, что с этого дня что-то переменится. И очень страшился этой перемены.

Побрившись и приняв холодный душ – не торопясь, как обычно по утрам, – он выгнал машину и отправился на работу. Будничные дела основательно заглушили в нем пробудившийся после многолетней спячки страх, однако ближе к вечеру случилось то, чего он так боялся.

Все произошло неожиданно. Его автомобиль отказался заводиться. Помучив стартер, он в конце концов вышел наружу, открыл капот и, проклиная «эту старую рухлядь», какое-то время ковырялся в двигателе, хотя и без всякой надежды – он мало что понимал в технике. Потом посмотрел на часы, сплюнул и захлопнул капот.

«Бессмысленно, – подумал он, обтирая руки тряпкой. – Пусть стоит в ограде, завтра починю. Придется возвращаться своим ходом».

Он уже много лет не пользовался общественным транспортом и не мог объяснить, почему боится этого. Он знал, что ответ сидит где-то в подсознании, и достаточно лишь слегка копнуть… Но он боялся делать это. Даже думать об этом не хотел. Пусть все идет, как есть. Не надо ничего менять, ведь только богу известно, к чему это может привести…

Он запер машину и неспешно направился к ближайшей станции метро.

Последний раз он пользовался услугами метрополитена пару лет назад, когда вот так же по чистой случайности на время остался без автомобиля. И все обошлось. Но в тот раз было уже достаточно поздно, народу в метро было мало, да и на темных улицах редко можно было встретить случайного прохожего.

А сейчас шестой час вечера, час «пик». И это его пугало.

Непроизвольно втягивая голову в плечи, он спустился в метро. Несколько минут стоял перед входом, подглядывая за действиями других пассажиров. Потом неумело разменял в автомате крупную купюру и, затаив дыхание, прошел через турникет.

Ничего не случилось. Ничего и не должно было случиться, но с некоторых пор он опасался любых отклонений от привычной жизни. Он во всем ждал подвоха и был в какой-то мере удивлен, когда осознал, что ничего не происходит. Никто не обращал на него никакого внимания, только какой-то ворчливый дедок, пройдя через турникет, подтолкнул его в спину:

– Ну, что встал на проходе? Ты или туда, или сюда! Встанут туг, понимаешь, и торчат, как столбы, ни пройти, ни проехать…

Он торопливо посторонился. Поддергивая на костлявом плече драный рюкзак, ворчливый дед проследовал к эскалатору, и вскоре его блестящая лысина исчезла в глубине подземки.

Подталкиваемый обгоняющими его людьми, он подошел к эскалатору. Словно озорной мальчишка прыгнул на верхнюю ступеньку и пошатнулся, схватившись за плывущий рядом поручень. И почти сразу же сделал для себя первое открытие: поручень двигался быстрее лестницы, и время от времени приходилось перехватываться.

С эскалатора он спрыгнул неуверенно и снова едва не упал.

– Осторожнее, мужчина, – сказал кто-то за спиной. – Ребенка раздавите.

Он поторопился отойти в сторону и затерялся в толпе, ожидающей прибытия поезда. Он не часто присутствовал при таком скоплении народа и в первый момент почувствовал легкое головокружение, в глазах поплыло. Стало не по себе.

«Где же поезд? Где этот проклятый поезд?!»

Электронное табло над входом в тоннель показывало, что предыдущим состав ушел три минуты назад, но он не знал, с какой периодичностью ходят поезда и потому это ему ничего не сказало.

Головокружение усиливалось. Он почувствовал, как из-за этого в нем начинает нарастать раздражение, и, чтобы не высказать вслух своего недовольства, крепче стиснул зубы. На спине выступил пот, рубашка неприятно прилипала к телу.

Через несколько минут из тоннеля повеяло прохладой, донесся шум, и синий поезд, вылетев наружу, замер у перрона.

«Наконец-то!»

В вагоне было тесно, толпа оттеснила его от выхода и прижала в двери в конце вагона. В следующем вагоне, так же тесно прижавшись к стеклу дверей, стояла молоденькая девушка, студентка должно быть. На мгновение они взглянули друг другу в глаза, и, заметив, что девушка улыбается, он поторопился отвернуться. Раздражение, возникшее у него еще на перроне, как-то очень уж неожиданно превратилось в какой-то навязчивый, необоснованный страх.

«Что со мной? – подумал он, почувствовав, как отчаянно заколотилось у него сердце. – Чего я испугался? Неужели этой девчонки в соседнем вагоне? Но с какой стати?! Почему я должен бояться какой-то соплячки?»

Он снова покосился в стекло на двери. Девушка уже не смотрела на него – неподвижным взглядом она уставилась в темноту туннеля за окном и не мигала.

«Соплячка…» – еще раз подумал он. И в этот момент внутри у него все оборвалось. Он понял вдруг, что девушка эта как две капли воды похожа на ту, которую он видел в том страшном бреду сегодня утром.

Он снова зажмурился и вжался в дверь, обеими руками вцепившись в ручку. «Убежать… убежать… – повторял он, словно молился. – Спрятаться, скрыться…»