Осуждение Лучано Дьюи парадоксальным образом доказало мудрость управленческой стратегии Лаки, направленной на выживание мафии. Костелло с легкостью занял место Лучано, а остальная структура боргаты — капо, бригады, солдаты, подельники — осталась в безопасности. Правоохранительные органы, возможно, и радовались победам над Лучано и Капоне, но они не понимали, что в семьях организованной преступности произошли сейсмические изменения: жизнеспособности мафиозных семей не угрожало тюремное заключение одного из лидеров. В отличие от слабо организованных еврейских и ирландских этнических банд, бессистемно созданных такими людьми, как Датч Шульц и Оуни Мэдден, сплоченная боргата не распадалась при внезапном отсутствии ее главы.

Дьюи и его преемники на протяжении десятилетий после 1930-х годов успешно преследовали десятки итало-американских и других этнических мафиози среднего и низшего звена. В соответствии с действующими законами Дьюи сосредоточился на отдельных людях, а не на их организациях. Сомнительно, что Дьюи — самый выдающийся и уважаемый прокурор-рэкетир своей эпохи — и другие ведущие правоохранительные органы представляли себе масштабы мафии и ее могущество.

В 1937 году Фрэнк Костелло был очень уважаемой и известной фигурой в преступном мире Нью-Йорка и в мафиозных легионах страны. Однако он взял под контроль семью Лучано, не вызвав ни малейшего интереса или беспокойства у нью-йоркских и федеральных правоохранительных органов.

Названный Франческо Кастилья в 1891 году, он был младшим из шести детей в семье из Козенцы, горной деревушки в Калабрии, провинции на ноге Италии. Семья эмигрировала, когда Костелло было четыре года; по его словам, места в купе было так мало, что он спал в большом кухонном котле. Путешествие закончилось в Восточном Гарлеме, и, как и многие его будущие партнеры по мафии, он променял деревенскую бедность на городские трущобы.

В семнадцать и двадцать один год Костелло арестовывали за грабежи женщин на улицах, но алиби, предоставленное родственниками и друзьями, позволило ему оправдаться. Ему повезло меньше в двадцать три года, когда он был задержан за скрытое ношение оружия и отсидел десять месяцев в тюрьме. Позже он утверждал, что больше никогда не брал в руки оружие и что тюремное заключение научило его добиваться результатов, используя голову, а не насилие.

Выйдя из тюрьмы, Франческо Кастилья легально сменил имя на Фрэнка Костелло, видимо, потому, что ирландское имя звучало более по-американски, и объединился с Лаки Лучано в банде Джо Босса Массерии. Частично финансируемый Арнольдом Ротштейном, Костелло стал главным бутлегером. Особенно преуспел он в перевозке огромных партий дорогого шотландского виски из Канады в Нью-Йорк. Под влиянием этнической политики Лучано Костелло не стеснялся создавать временные партнерства и заключать сделки с еврейскими и ирландскими торговцами ромом. Друзья Костелло по преступному миру рассказывали, что позже он мог похвастаться тем, что одним из его коллег по борьбе с запретами в 1920-х годах был Джозеф Кеннеди, отец президента Джона Кеннеди.

Готовясь к окончанию сухого закона, Костелло сосредоточился на совершенствовании своих игорных и букмекерских рингов. Одним из его блестящих приемов стала организация пулов «увольнений». За определенную плату Костелло позволял мелким букмекерам передавать ставки в его организацию. Когда они были перегружены ставками на одну команду или лошадь и сталкивались с огромными потерями, если их клиенты коллективно выбирали одного крупного победителя, они могли «отложить» часть своих ставок в пулы Костелло.

Еще до отмены сухого закона нью-йоркские гангстеры поняли, что успех Костелло как «короля слотов» — это верная уловка для азартных игр. Одна из его подставных фирм, метко названная True Mint Novelty Company, якобы торговавшая конфетами, была крупнейшим поставщиком нелегальных игровых автоматов в бакалейные лавки, небольшие содовые фонтаны и другие соседские магазины. На пике увлечения слотами в начале 1930-х годов 25 000 «одноруких бандитов» Костелло приносили около 500 000 долларов в день. Прибыль была огромной, даже несмотря на то, что ему приходилось делиться с Лучано и другими членами «боргаты». Естественно, не обошлось без откупов в пользу чиновников Таммани-Холла и полиции, чтобы побудить их игнорировать законы об азартных играх.

Ситуация осложнилась для Костелло в 1934 году, когда реформаторская администрация мэра-республиканца Фиорелло Лагуардиа вытеснила демократов Таммани из мэрии. В результате полицейских рейдов ЛаГуардиа на поставщиков игровых автоматов были обнаружены записи, согласно которым только в 1932 году автоматы Костелло принесли 37 миллионов долларов. Пообещав очистить город от азартных игроков и рэкетиров, вздорный ЛаГуардиа добился огромного пиара, лично орудуя топором, уничтожая конфискованные автоматы и сбрасывая их в реку.

В то время как кампания ЛаГуардиа избавила город от игровых автоматов, Костелло нашел альтернативное место для своего арсенала машин. Вступив в партнерство с южной мафиозной семьей и коррумпированной политической машиной Хьюи Лонга в Луизиане, он наводнил бары и клубы Нового Орлеана и пригородных городов своими «однорукими бандитами». В то время Новый Орлеан был настолько гостеприимен к букмекерам, рулеткам и карточным играм с высокими ставками, что посетители искренне не подозревали, что азартные игры в штате запрещены.