Переполняемый возбуждением, настоятель простёрся ниц. Он промолвил:

– Почтеннейшие Небесные Цари! Как рад я вас видеть в нашей обители! Позвольте вручить вам от моего сердца наичистейшие дары.

– Да-да, – поспешил Чжу Люцзы. – Неси их сюда из большой залы.

«Из большой залы?» – с удивлением подумал настоятель. Он, как и прочие настоятели, хранил уговор между монастырями и небожителями. И обыкновенная мирская пища в этот уговор не входила. Но тут настоятель второй раз выпустил сомнения прочь, как отпускают карпа в лесной пруд.

– Всё, что угодно вам, почтеннейшие! – сказал он. – Немедля пробужу своих монахов. И глазом не моргнёте, как всё будет здесь. Или желаете сами в большую залу проследовать?

Цунь Гуан и Чжу Люцзы переглянулись.

– У тебя в гостях мы, настоятель, – сказал Цунь Гуан, пристукнув посохом в пол. – Незачем остальных будить.

Чжу Люцзы был иного мнения.

– Возьми пару послушников, чтобы побольше лакомств захватить, – сказал он.

– Но в молельню не входят пусть, – торопливо добавил Цунь Гуан.

Настоятель, не поднимаясь с колен, выполз наружу четвереньками вперёд. Со всех ног он помчался на кухню, где послушники до сих пор убирали оставшуюся после ужина посуду.

– Ты и ты ещё, – показал настоятель пальцем на двоих послушников. – За мной.

Он привёл их в большую залу и повелел набрать как можно больше самых лучших кушаний из тех, что были там разложены. В ответ на их вопрошающий взгляд настоятель сказал:

– Небожители пришли ко мне!

Послушники не стали настоятелю перечить, хотя про себя каждый из них подумал так: «Проголодался настоятель, видно. Устал от медитаций своих. А кушаний тут много, чай, не убудет». Поэтому вскоре у дверей молельни стояли настоятель и гружённые кушаньями послушники.

– Оставьте здесь, у входа, – повелел настоятель.

Уложив принесённые лакомства, послушники отправились на кухню, где поделились мыслями друг с другом и обнаружили их полное сходство. Нет там небожителей никаких, догадались они. Настоятель для себя кушанья выбрал.

Ну а настоятель в это время самолично втащил принесённые лакомства в молельню.

– Угощайтесь, почтеннейшие, – смиренно произнёс он.

Чжу Люцзы дважды уговаривать не пришлось. Он шлёпнулся на пол и принялся за обе щеки уплетать выставленные кушанья. Цунь Гуан выбрал себе парочку иссиня-чёрных слив и, хорошенько прожевав мякоть, взвесил косточки в ладони.

Размахнувшись, он швырнул их в красный угол. Перевернувшись в воздухе, косточки ударили в один из волшебных конусов, где тотчас же образовались две дырки. Из дыр повалил белый пар и быстро окутал молельню. Настоятель в почтении простёрся ниц.

– Бежим! – толкнул Цунь Гуан странствующего воина в бок.

– Погоди, – с набитым ртом ответствовал Люцзы. – Сейчас!

Он прихватил в каждую руку по здоровенному пирогу с баклажанами. Жуя на ходу, Люцзы выскочил из молельни вслед за Цунь Гуаном, который уже был на полпути к гостевым покоям.

Там Чжу Люцзы улёгся на полати и через мгновение уже спал крепким сытым сном. Цунь Гуан последовал его примеру. Он был доволен своей проделкой.

Окутавший же настоятеля белый пар тем временем рассеялся. Настоятель огляделся и не заметил вокруг небожителей. «Благодарю вас за визит!» – с трепетом в голосе произнёс настоятель и вновь уселся медитировать.

Ночь пролетела как одно мгновение и не принесла вещих снов ни Цунь Гуану, ни Люцзы, ни даже Сонциану. Монах проснулся от шума, доносившегося из храма. Он прислушался и тотчас подскочил от удивления. Из глубины храма доносился голос настоятеля, который орал:

– Что ты мелешь! Небесные Цари ко мне приходили. Пока я всю ночь медитировал. Отправляйся в молельню тотчас. Прибери там, что осталось. И садись опустошайся. Ишь, что придумал!

– Почтеннейший Пандаэмон-бханте! – отвечал ему голос, в котором Сонциан узнал послушника, что вчера привёл их в гостевые покои. – Кто же к вам приходил? Дзикокутен? Или Бисямонтен? Может быть, Дзотётен?

– Не представились они, да я и не спрашивал, – ответил настоятель. – Двое было их. Один здоровенный такой, под самый потолок ростом. А второй, хоть и чуть поменьше…

Настоятеля посетила догадка:

– Хачиман это был! Точно! На обезьяну похож, как в Двенадцати Книгах написано.

Услышав это, Сонциан догадался, что произошло. И кто был в том виноват.

– Цунь Гуан! – грозно сказал он.

До сих пор дремавший Цунь Гуан раскрыл полные недовольства глаза.

– Случилось чего? – спросил он, нащупывая посох, убранный под полати.

– Что ты натворил, негодник? – продолжил Сонциан.

Цунь Гуан с притворным непониманием закрутил головой.