Ошарашенный куницей Дзаэмон замахал руками, пытаясь удержаться на коньке крыши. Но удар куницы был такой силы, что ноги Дзаэмона скользнули в сторону, и он снова поехал по скату вниз. В этот раз он не удержался и полетел вниз, но в последний момент ухватился за водосток рукой.

Когда Дзаэмон забросил себя обратно на крышу, куница уже плясала на каминной трубе.

– Не догонишь, не поймаешь! – похвалялась она.

Дзаэмон размахнулся и метнул в куницу свою флейту сякухати. Флейта трижды провернулась в воздухе и тупым концом ударила кунице прямо в лоб. К такому повороту дел куница готова не была. Перекувыркнувшись от сильного удара, она рухнула прямо в каминную трубу.

Куница пролетела вниз, ударяясь о покрытые копотью стенки трубы, и с глухим стуком приземлилась на груду давно потухших углей. Угли с треском поломались, и копоть пополам с пеплом разлетелась клубами во все стороны.

В обеденной зале никого не было, ведь все посетители давно уже выбежали на улицу поглазеть на поединок монаха с оборотнем. Один только Сонциан недвижимо сидел на скамье, сотворяя молитвы богине Запада.

«Защити меня от злых сил, великая Сиваньму, – молился он. – Пусть твоё благословение поможет монаху-комусо одолеть оборотня, каким бы страшным он ни был».

В этот самый момент через каминную трубу и влетела куница.

Когда дым рассеялся, перепуганный Сонциан увидел чёрного как ночь демона, грозно размахивающего хвостом. Демон тёр себе морду и чихал. Наконец, он убрал руки от глаз, которые тотчас же хищно уставились на Сонциана.

«Конец мне пришёл!» – успел подумать Сонциан, но тут с улицы в обеденную залу ворвались волки и бросились на хвостатого демона. Тот принялся прыгать по столам, словно горная обезьяна, но в конце концов уступил волкам в схватке.

Те придавили его к земле, и каждый наступил демону на плечо.

В проёме появился Дзаэмон с флейтой в руке.

Увидев монаха-комусо невредимым, Сонциан успокоился и тогда только заметил, что на голове у демона блестел золотой обод.

«Прекрасноликая богиня Запада! – возрадовался Сонциан. – Снова ты явилась ко мне на помощь! Ведь на демоне твой золотой обод. Сейчас я его усмирю!»

И Сонциан принялся читать заветную камишутту, которой обучила его богиня Запада. Стоило словам камишутты достигнуть золотого обода, как тот принялся гнать куницу из Такуана прочь.

Куница же изо всех сил уцепилась за всё, чем Такуан на неё походил. Пригодилось ей тут, что с детства, ещё прозываясь Хацукои, Такуан мечтал стать таким же прытким и ловким, как сама небесная куница Та Гуан. Пригодилось и то, что Такуаном мальчика прозвали в монастыре как раз за проделки, что подошли бы и самой кунице. Словом, никак у обода не выходило прогнать из головы небесную куницу.

Но зато сам Такуан почувствовал, что хватка куницы ослабла. Он изо всех сил закричал:

– Помогите мне, почтенные монахи! Сидит во мне куница Та Гуан, и всё это её проделки!

– Правда? – с недоверием сказал Сонциан. – А кто у меня обод украл? Тоже куница?

– Да! Куница! – попытался выкрутиться Такуан, но сказанная им ложь вдруг придала кунице сил. Она вонзила свои когти в мысли Такуана.

– Нет! Нет! Это я! – заорал Такуан благим голосом. – Я украл обод, и робу твою тоже!

– И ожерелье из монастыря?

– И ожерелье!

– Где оно? – спросил Сонциан, исполнившись нужной строгости. – Верни ожерелье, и тогда прогоню куницу из твоей головы.

– Нет у меня ожерелья, нет!

– Врёшь ведь!

– Правду говорю! – чуть не плакал Такуан.

– Где же оно тогда?

– Украл его у меня колдун! Брика-Брика-Брей! Толстый такой коротышка!

– Вор у вора украл, – назидательно сказал Сонциан.

– Перехитрил меня колдовством и выпустил куницу эту негодную. Из посоха!

– Какого такого посоха? – продолжал выспрашивать Сонциан, которому стало интересно, какой же в этот раз обман ему предстоит услышать.

– Золотого! – крикнул Такуан и взмолился снова: – Помогите же мне! Я всё вам верну! Найду колдуна этого и верну ожерелье!

– Ну, хорошо, – сказал Сонциан. – Поклянись тем, что тебе дороже всего.

– Матушкой своей и сестрицей клянусь! – вспомнил Такуан о своей семье.

Удовлетворённый, Сонциан взялся повторять охранную камишутту снова. Обод сжимался всё сильнее и сильнее вокруг небесной куницы, покуда наконец та не выдержала.

Но так хорошо куница оказалась с Такуаном связана, что даже у волшебного обода не получилось выгнать её прочь. Небесная куница Та Гуан попросту затаилась в мыслях Такуана, вернув ему тело в единоличное владение.