– Дядюшка Феофат, вы сказали Святославу, что я ваша родственница? Я не помню вас, –поинтересовалась Вера у мужчины, представившегося этим именем.

– Так ты, краса, и не должна помнить. Марьяшу, мою племянницу, сосватали за твоего отца в шестнадцать лет, а через полгода после свадьбы дед твой Агафон, а мой старший брат, упал в прорубь. Мы его, конечно, выловили, но он не оправился после этого и после тяжелой болезни умер. До последних дней его лихорадило, и кашлем захлебывался. За ним соседка вдова присматривала. Не велел он дочери сообщать, чтобы не тревожить зря, а как в забытье ушел никто и не стал говорить, не до этого было.

«Видимо, отец Марьяши пневмонию подхватил, а должного лечения не было, вот и помер несчастный», -подумала Вера, но вслух произнесла:

– Получается, мама даже не знала, что деда –то уже нет?

– Не знала, -тяжело вздохнул он.

– А бабушка?

– Она еще раньше умерла. После родов сына у нее началась родовая лихорадка, не спасли. Мальчонка родился слабеньким, месяца не дожил, тоже помер. Ты одна в семье была. Эх, жизнь!

Вера молчала, просто не знала, что сказать на такое откровение. Тишину прервал Феофат.

– А вы по какой надобности плывете или решили уехать с этих мест в город?

– Мы сейчас живем в лесном домике и решили там поставить баньку. Я один взрослый мужчина, поэтому решил сохранившийся пустой дом без хозяина перевести на наше место, а со строительством один не справлюсь. У Веры есть еще брат Радомир и маленькая сестренка Светлана, но Радомиру недавно исполнилось восемь, он пока не помощник в этом деле.

– Да, помог бы внучатой племяннице, но сам ранен был в ногу. Тут недавно недобрые люди приходили. Ходят по сожжённым деревням и грабят, сгребают все, что найдут в погребах. Мне не жалко, не пропадать же добру. Трое их было, грязные, одежда истрепана, вот и пожалели мы их. Агния на стол накрыла, я медовуху поставил, а они поняли, что кроме меня, жены и маленького ребенка дома никого нет. Пришлые решили, что раз мы встретили их как гостей, на этом не останавливаться. То, что их покормили и одели в чистую одежду, этого показалось мало, так они полезли к моей жене. Намекая, что им здесь понравилось, и они будут жить вместе с нами в этом доме, а баба, как они выразились, будет одна на всех, -желваки мужчины заиграли, губы сжались в тонкую полоску от нахлынувших воспоминаний. –Я кинулся на одного, когда Агния закричала, а они ранили меня ножом в бедро. Хорошо Святослав вернулся с охоты. Стрелой убил одного, потом второго, третий успел убежать.

– Обозлился народ, когда остался без семьи, без работы, Феофатушка, зло в душе расцвело. Сами не понимали, что делали, -тихо произнесла Агния.

– Все они понимали, видел какими голодными глазами провожали, когда ты на стол накрывала, -выплеснул свою боль хозяин. –Мне тогда надо было насторожиться, а я пожалел, думал, такие же погорельца, как и мы.

Чтобы увести разговор в другую сторону, Борислав ухватился за последние слова Феофата.

– Так вы тоже погорельцы? А мы думали это ваша изба?

– Здесь когда-то жила знахарка. Померла незадолго до нападения половцев. Мы как раз все поехали к родственникам Агнии в гости, сосед довез до тракта на своей телеге. Затем надо было пройти через лес, и мы были на месте. Пришли, а там деревни уже нет, все разрушено, а что не разрушено, то горит. Посидели немного на опушке и пошли обратно предупредить своих о напасти, да не успели. Пока нас не было, половцы сожгли и наше поселение. Приехали к догорающему большому костру. Со Святославом вдвоем собрали тела всех деревенских, сделали погребальный костер, а прах похоронили. Теперь здесь обитаем. А ты, Борислав, княжеский сын, почему ваше войско не освобождает нас от этой напасти? Набеги за набегами, скоро и есть будет нечего, поля засеять не успели, на что жить?…..

– Да я и воевал с ними, только ранило меня, а очнулся уже в плену у половцев. Били меня, за то, что сын я княжеский. Всю спину исполосовали. Сознание потерял, думали, что умер и бросили в лесу под кусты, а там меня любушка нашла, -он посмотрел на сидевшую рядом Веру с такой нежностью и любовью, что девушка зарделась и опустила голову.

– Непорядок, что не обвенчанные, а живете в одном доме.

– Клянусь, как единственному выжившему родственнику моей ненаглядной, что женюсь на ней. Люба она мне! Никогда не откажусь от неё.

– Именем первозданного бога Рода согласен выдать замуж свою внучатую племянницу Веру за тебя княжеский сын Борислав…

Поняв правильно заминку, княжич продолжил:

– Борислав сын Муромского князя Ярополка Справедливого.

Феоват повторил за мужчиной.

Вера с Бориславом встали и в пояс поклонились хозяевам дома.

Уже прощаясь с добродушными хозяевами, Борислав все же поинтересовался, стоит ли им ехать дальше.

– Если на лодке проплывете чуть дальше, будет поселение Вятичи. Там стоит поискать. Видел я одного из его жителей, ушел он в город, в воины подался после смерти семьи. Он говорил, что людей нет, а дома стоят. Не успел пожар уничтожить, ливень начался и потушил все. А знаете, что? Святослав у меня там был, он вас проводит, а на обратном пути высадите.

– Спасибо, дядюшка Фефат, -молодые поклонились.

– Да что уж там, свои же, не чужие. Да и на мать ты сильно похожа, как же я могу отказать?!

Святослав сидел на берегу, возле лодки.

– Сын, проводи племянницу до Вяток.

– Хорошо отец, -ответил юноша и помог спустить лодку на воду.

Ехали недолго.

– Здесь! –остановил Святослав.

– Вроде, ничего не видать? –удивилась Вера.

– Так сгоревшее поселение немного дальше, вглубь, -махнул юноша рукой в строну.