— Добро пожаловать домой, брате, — просто ответил Несвицкий, переходя на сербский. — Надолго, осмелюсь спросить?

— До победы, до изгнания оккупантов. Надо же кому-то возглавить сербов и хорватов, координировать действия. У меня бабушка — хорватка, я для них почти свой. Но душой с Србией.

— Хорватам тоже пришло время сбросить германское седло. Так… — Николай задумался. — Надо подумать, где вас разместить. Немцы наверняка узнают, что появился единый центр восстания, и попробуют обстреливать и бомбить.

— Поэтому мы выбрали базу БиоМеда, — с хитринкой ответил генерал. — Я выпотрошил биолога, доставленного Касаткиным-Ростовским. Ученый рассказал, какие там оборудованы подвалы. Без атомной бомбы их не проломить. Верхние этажи расколотили? Расчистим вход в нижние. Найдем и запустим резервный генератор.

— Но не факт, что немцы выжгли всех комаров. Контейнеры и рефрижераторы хранились именно внизу.

— Не волнуйся, Николай Михайлович. Ко мне никакая зараза не пристает. Парней вроде тоже защитил. А если заболеют — вылечим. Ты же здесь? Главное, немцы до конца мая в Високи Планины не сунутся.

«Ты же здесь», повторил про себя Несвицкий. Значит, Младенович рассчитывает на его дальнейшее участие в сербских делах. И не откажешь. Выходит, дал Марине еще одно обещание, которое не в состоянии выполнить.

Генерал отрядил своих людей на разгрузку самолетов и разбор завалов, отказавшись от помощи хорватов. Касаткина-Ростовского по просьбе целителя отпустил. Их ждал долгий разговор — рассказ о том, как князя, первого, получившего иммунитет от сербского гриппа, обследовали в больнице Царицыно словно подопытного кролика. О встрече с Мариной, которую князь едва успокоил, сильно приукрасив жизнь «на курорте» в Сербии. О планах Младеновича.

— Он намерен победить Бундесвер силами партизан? — со скепсисом спросил Николай.

— Нет. Во фронтовых операциях силы несопоставимы. Идея другая. Партизанская борьба сделает для Рейха Сербию непривлекательным куском Балкан. Немцы должны ощутить — им не выгодно дальше удерживать страну.

«Но сколько должно пролиться крови, пока кайзер придет к такому выводу?» — подумал Николай.

В подробности Младенович посвятил на следующий день. Похоже, на нижних уровнях БиоМед люди трудились до рассвета, сумев привести помещения в пристойный вид. Контейнеры с куколками комаров доставили на поверхность и прожарили, чтоб инфицированные насекомые никогда не вылетели.

Кабинет генерала украсила карта Сербии во всю стену с прилегающими странами. Единственный красно-бело-синий флажок воткнулся чуть ниже их городка. Над Белградом и другими основными центрами севера чернели кайзеровские кресты. Большинство земель в центре государства находилось в ведении сербских властей, ранее признававших протекторат. Там еще не вспыхнуло восстание и гремели только отдельные антигерманские акции.

— Я не стратег, брате, — признался Несвицкий. — Но уже немного изучил местных и хорватов. Смотри, к горам юга и юго-запада ведет слишком много дорог. Не перекроем, даже если объединишь под свое начало всех, способных держать винтовку. Одна только смелость против пушек, танков и авиации. Так не победить.

— И не надо, — согласился Младенович. — На равнине и партизанам спрятаться трудно. Там будет сражаться подполье. Как те смельчаки, что подорвали мост через Дунай. Пока немцы будут пытаться взять под контроль равнинную часть страны, закрепимся тут. И начнем кусать. Ты летать не разучился? Или рассчитывал только заведовать партизанским госпиталем?

Последние слова прозвучали вызовом.

— Все мои, кроме Милицы, способны преодолеть в полете не менее двадцати километров, — сообщил Несвицкий, — но боевой авиации конкуренцию не составим.

— Смотря в чем… Во-первых, сохранился самолет, на котором прилетали коммандос. Борис его уже осмотрел — точно такой, как он перегнал в Тавриду. Начинить взрывчаткой, направить в цель, покинув его на безопасном удалении, и один хороший удар с воздуха гарантирован. Князь берется. Кроме того, я привез тебе необычный подарок.

Его можно было бы и правда назвать подарком, а Несвицкий с удовольствием принял бы этот дар. Но сейчас, в начинающейся войне, его использование предполагало риск. Огромный!

С помощью солдат Младеновича Николай достал из упаковки и сложил вместе два крыла, образовавших крепкую и легкую конструкцию.

— Металла в них нет, один только композит. Радар не увидит, — заверил сербский военачальник. — Кроме того, враг может применить тепловизоры. Для скрытных ночных полетов я привез вам особые комбинезоны с термоизоляцией. Примеряй!

— Для начала — крыло.

В прошлой жизни Николаю не приходилось заниматься ни планеризмом, ни дельтапланеризмом. Сунув руки в специальные ремни подобно Икару, Несвицкий неуклюже взмыл вверх. Масса сооружения, навскидку килограмм двенадцать-пятнадцать, позволила поднять его словно обычный груз. Но с какой парусностью! Первый же пойманный порыв ветра опрокинул на спину, Николай едва успел стабилизировать положение, истратив энергии больше, чем за четверть часа обычного движения по воздуху.