— Однако, почему же — смотреть? Вы — сыскарь, вот и ловите бандитов как следует, от этого тем, кто хрен вот это самое, без соли — им от этого легче станет, я вам точно говорю. А я — учитель, я деток буду учить, со всем старанием. И глядишь, паре-тройке людей легче жить станет, — мнение непопулярное, среди свободомыслящей публики даже токсичное, но от этого не менее рациональное.

Да, да, я тоже считал всех, кто богаче меня, мажорами, мошенниками и проходимцами, а всех, кто беднее — бездельниками и дураками. Куда ж без этого? Но как-то перестают возбуждать разговоры о справедливости, когда в тридцать три года узнаешь, что скоро помрешь и скорее всего — мучительно, несмотря на здоровый образ жизни, стойкие моральные ценности и отсутствие вредных привычек. И никакие девки, деньги и пальмы этого изменить не смогут. Нет в этом ничего справедливого, по крайней мере, в рамках бренного земного существования. И тут либо головой об стенку бейся и вены вскрывай, либо — делай что можешь так хорошо, как только можешь, и так долго, как… Как проживешь.

Конечно, тут, у этих молодых-красивых хозяев жизни имелась еще и магия… Но что-то мне подсказывало: не могла она решить всех проблем. Иначе за каким бесом всему этому сильномогучему Сыскному приказу и этому великому и мощному семейству Радзивиллов потребовался бы один Георгий Серафимович Пепеляев, который по документом числится нулевкой — то есть человеком, который не умеет в магию, и магия не умеет в него? С другой стороны, а вот эта чешуя на руках и эта скорость реакции во время драки — это не магия? А если нет — то что тогда?

Водитель явно засопел, разочарованный моим ответом, и больше мы не разговаривали до самой Гомельской объездной.

— Приготовьтесь, через пять минут прибудем, — предупредил меня ярыжка, а потом, связавшись с кем-то, проговорил уже в коммуникатор: — Марченко — главному. Подъезжаем, пассажир со мной, порядок. Готовьте сопровождающих.

Дубрава чернела прямо за спиной Риковича. Нет, определенно — это был необычный лес! Не бывает таких черных, мощных дубов в природе… Да и за каким бесом они шевелят ветвями, если ветра никакого нет? И что там светится в чащобе, если солнце зашло за тучи и ни одного малейшего отблеска теплых лучей великого светила не проникает под покров листвы?

Да и привкус во рту такой образовался… Специфический. Как будто грыз каленое железо. Нет, я никогда в жизни не грыз каленое железо, но… В общем — с этим лесом точно что-то было нечисто. И, судя по всему, именно тут я убил дракона, по местной версии. По моему скромному мнению, дело происходило в сосняке, а не в дубраве, но, с другой стороны, после того, как жахнула шаровая молния, я вообще ни в чем точно не был уверен, потому что образ белого раненого дракона вытеснил все декорации из моего сознания целиком и полностью.

— Георгий Серафимович? Здравствуйте, — Рикович протянул мне руку для рукопожатия. — Задача предельно простая: нужно пойти в Хтонь, на ту самую поляну, где вы встретили Сущность…

— Дракона?

— Пусть — дракона. Пойти туда. Собрать в мешки всё, что осталось от этой Сущности… Дракона! Найти тот… Инструмент, да. Орудие! Орудие, которым вы убили его. И принести все это нам.

Я посмотрел в сторону дубравы с шевелящимися ветвями, потом — на оцепление из бойцов в шлемах-сферах, тактических доспехах и с автоматами в руках, потом — на себя… В брюках и рубашечке.

— Ну, у меня есть три вопроса, Иван Иванович, — я пригладил волосы.

— Задавайте, — вздохнул он.

— Я пойду туда один? Вы думаете, я один смогу унести все драконьи кости, которые остались после туши величиной с хороший танк? Сколько мне заплатят? А, и вот еще — почему я вам должен отдавать мой… Э-э-э-э… Инструмент?

Слова моего дракона про копье убийцы драконов, которого к тому же, он назвал еще и моим тезкой, не давали мне покоя. Очень мне не хотелось, чтобы такая штука оказалась в руках у… У кого-нибудь! Особенно — учитывая вот эти чешуйки на моих руках!

— А… — Рикович даже вспотел, на его лбу появилась испарина. — Ну… В каком-то смысле вы правы, но в земщине, человеку неодаренному и нетитулованному хранить артефакты высшего порядка — это нонсенс! Это противоречит действующему законодательству!

Вся штука была в том, что он и спорить со мной не стал! То есть я оказался прав: копье формально — мое! Я его нашел! И если я хоть что-нибудь понимаю в мифах и легендах — то я и должен его добровольно передать кому-то еще, и тогда уже оно поменяет хозяина. Если нет никаких дополнительных условий, как у Экскалибура или Мьельнира.

— Ну, тогда пусть там полежит, — поражаясь собственной бесшабашности, проговорил я. — А косточки я вам соберу, почему нет? Так какая сумма?

— КОСТОЧКИ? ПОЛЕЖИТ?! — рявкнул голос в моей голове. — ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?!!

Я только зубы сжал. Наградил Бог соседом по черепной коробке! Скотина, каких мало — вот он кто, этот дракон! Так ведь и до нервного срыва недалеко, орет в самые неподходящие моменты!

— Слушайте, у вас кхазадских корней не было? — рыжий сыскарь с сомнением оглядел мою долговязую фигуру. — Вы торгуетесь, как один мой знакомый гном из Сан-Себастьяна! Я уже понял, что вы знаете, что я знаю о том, что вы знаете! И копье за просто так не отдадите… Или вообще не отдадите?