Вход/Регистрация
Карающий меч удовольствий
вернуться

Грин Питер

Шрифт:

Наша дочь Корнелия родилась через полтора года после нашей свадьбы. Элия перенесла роды точно так же, как перенесла и причину, вызвавшую их, как переносила все, что касалось меня, — с тихой отстраненностью неподчинения, которое ни на мгновение не давало мне забыть о непрерывном соревновании, чья воля сильнее. Возможно, в тот момент наши отношения могли бы улучшиться, при условии небольшой нежности и доброй воли. Невозможно жить в близости с другим человеком, на любых условиях, не узнав его лучше, хотя этот процесс — не что иное, как притирание двух отрезков металла до образования единой поверхности. Я полюбил свою дочь с того момента, когда мне положили ее на руки — смуглое, черноволосое, торжественное создание, которое не плакало и не шевелилось, а вдруг обратило свои черные глаза на меня и улыбнулось улыбкой, похожей на всплески солнечного луча на воде, когда он касается поверхности и мгновенно исчезает. Держа ее на руках перед дверью комнаты Элии в присутствии повивальных бабок, я приготовился сделать еще одну попытку найти для нас с Элией нейтральную почву, завязать новые отношения, где наша дочь была бы связующим звеном. Но старая нянька сказала мне, что Элия не желает меня видеть и, похоже, не беспокоится, жива ли ее дочь или нет.

И в тот момент я прекратил это соревнование и смирился с ситуацией, которую так и не сумел изменить.

Теперь я в определенном смысле благодарен Элии — она закалила мой характер. Но в те годы меня мало заботила перспектива старости. Я часто удивлялся, почему не развелся с ней, ведь сделать это было довольно легко. Возможно, я не хотел лишить себя удовольствия от мысли, что в любой момент могу прибегнуть к ее же оружию и сделать ей больно. Пренебрежение придавало новую остроту моему негодованию, а моя ненависть становилась все глубже, потому что на какой-то краткий миг почти превратилась в любовь.

Я ничего не знал об Элии — совершенно ничего. Я наблюдал за ней в ее женских делах, за тем, как она разговаривала с рабами, в постели. Она никогда не менялась: лишь, возможно, морщинки вокруг рта от холодного презрения становились чуть глубже по мере того, как месяцы сменяли друг друга. Она старалась холить как можно меньше — часами сидела на одном месте, прямая, неподвижная, со сдвинутыми изогнутыми бровями, платье ее было аккуратно расправлено, чтобы скрыть восковую обезображенную ногу. Выходила она редко, но лишь в носилках. Я пока мог позволить себе такую роскошь, но это была единственная уступка, которую она принимала от меня, кроме крыши нал головой и еды. Когда же ей приходилось ходить из комнаты в комнату, мучительно хромая и опираясь на палку, она была уязвимой и знала об этом.

Ни сразу же после родов, ни после того, как она окончательно оправилась от них, Элия не проявила ни малейшего интереса к своей дочери. Именно я менял мокрые пеленки Корнелии и занимался всем, что было необходимо для ее воспитания. Тело малышки было совершенным, а гладкость ее красивого личика я ощупал легкими прикосновениями пальцев, в удивлении, что не обнаружил никаких проявлений физических недостатков. К тому же я тешил себя тем, что черты ее лица уже тогда свидетельствовали о ее происхождении из рода Корнелиев. А по мере того как девочка медленно росла, я видел, что мои молитвы о ее здоровье исполнялись выше всех моих ожиданий.

Возможно, частично из-за этой глубокой неудачи в своей личной жизни персональные амбиции теперь управляли всеми моими действиями. Я забыл слова Никополы о моей будущей карьере. Много времени я проводил на Форуме, усердно избавляясь от недостатков своей внешности и происхождения. Я льстил там, где лесть могла принести мне пользу, и со смехом глотал редкие завуалированные оскорбления. Я стал полезен многим влиятельным людям, и мой список приглашений стабильно рос, как по количеству, так и по важности приглашавших. Я стал вращаться как равный в среде магистратов и бывших правителей и прокладывал путь к верхам общества, очаровывая их жен.

Уроки, которые я получил от Метробия и Росция, не прошли даром. Очарование, тактичность, твердость, цинизм, юмор — все было втянуто в игру. Через некоторое время мне осторожно дали понять, что, когда настанет время, я смогу стать приемлемым кандидатом для государственной службы.

Все это время я не часто виделся с Никополой. Полагаю, она намеренно устраивала все так, чтобы мы могли встречаться только в общественных местах. Помня о том, как мы расстались, я не делал попыток возобновить наши близкие взаимоотношения. Мы лишь от случая к случаю вели краткие беседы в присутствии других на пиру или на представлении какой-нибудь пьесы, но я убеждал себя, что искра все еще дремлет в глубинах лих глаз с тяжелыми веками, и только.

То, что мы встретились снова, я могу приписать лишь той самой неопределенной силе, которую люди называют Судьбой — богиней, которую, как я считал, человек придумал лишь для скептической персонификации собственных непредсказуемых прихотей, тайных импульсов, которые неожиданно выплывают откуда-то из темноты.

Однажды в конце лета я проснулся теплой ночью и увидел, что лунный свет, устремившийся в темноту нашей комнаты, остановился на фигурке Аполлона, стоящей в нише стены. Ночь была теплая, Семихолмье передо мной лишилось своих обычных красок — лишь серебро и чернота чередовались с покоем. Внезапно я понял, что должен пойти к Никополе. Это внезапное желание наполнило меня не столько возбуждением, сколько успокоением. Это было не решение, а лишь простое согласие. Я спокойно оделся и завернулся в плащ. Ставни все еще были открыты, и я видел темные глаза Элии, которые она не сводила с меня.

На мгновение ее губы приоткрылись, словно она хотела мне что-то сказать. Я остановился и от удивления не мог сдвинуться с места. Потом маска безразличия снова появилась на ее лице, она закрыла глаза, не произнеся ни слова. Я вышел в лунный свет.

Дверь во внутренний сад дома Никополы была открыта настежь, и темный ночной ветерок волновал сборки занавески, задувая в дом. Я прошел через перистиль [42] — шаги моих ног в сандалиях тихо отдавались по изысканному мозаичному полу, — а потом стал подниматься по лестнице в темноту, туда, где спала Никопола.

42

Перистиль — место, окруженное колоннами, здесь: двор с колоннадой.

  • Читать дальше
  • 1
  • ...
  • 14
  • 15
  • 16
  • 17
  • 18
  • 19
  • 20
  • 21
  • 22
  • 23
  • 24
  • ...

Ебукер (ebooker) – онлайн-библиотека на русском языке. Книги доступны онлайн, без утомительной регистрации. Огромный выбор и удобный дизайн, позволяющий читать без проблем. Добавляйте сайт в закладки! Все произведения загружаются пользователями: если считаете, что ваши авторские права нарушены – используйте форму обратной связи.

Полезные ссылки

  • Моя полка

Контакты

  • chitat.ebooker@gmail.com

Подпишитесь на рассылку: