– Про поколение шутка, а про Москву не шутка. Я же в ЦК партии теперь работаю.

– Правда что ли?
– простодушно удивляется Анжела.
– Кем?

– Как кем? Генеральным секретарём, - серьёзно говорю я, но увидев, что у неё не сходятся концы с концами, начинаю смеяться.

– Что?

– Анжел, ну ты чего, для генерального секретаря я слишком юн. Зато для тебя как раз.

– Что?

Она несколько раз хлопает глазами и вдруг начинает смеяться:

– Ой, правда. Я с этой работой вообще юмор потеряла. Ну, чувство то есть.

– Вообще чувства, или только чувство юмора?
– усмехаюсь я.

– Нет, ну не вообще, конечно.

– А здесь ты чего? Ты же в кабинете сидеть должна.

– Да, - машет она рукой.
– Не всё же сидеть, так и растолстеть можно.

– Тебе-то это не грозит, ты вон, какая стройная. У тебя фигура спортивная.

Улыбается.

– Ещё и дела серьёзные начались, да? Вышла на новый уровень? Я сразу заметил в тебе жилку настоящего следака.

– А вы где настоящих следаков видели?
– качает она головой, прищуривается и расплывается в улыбке.

Собака подходит и садится мне на ногу.

– Тузик, ты чего, замёрз? У меня дедушка следователем был, - говорю я.
– Такой, скажу тебе, насквозь меня видел.

– Ну, я-то вас насквозь не вижу, - признаётся она и прикрывает глаза.
– Пока ещё.

Ах ты ж, моя милая. Увидишь, какие твои годы. Сейчас твой начальник выглянет в окошко и даст тебе горошка. Извини, что подставляю.

– Тебе и лет пока меньше, чем дедушке, - усмехаюсь я.
– Он знаешь, какие серьёзные дела распутывал, закачаешься.

– У нас тоже, между прочим, дело серьёзное.

– Да ладно, откуда? У нас сейчас и преступности-то нет, считай. Экономическая только, да хулиганство, и то мелкое.

Из подъезда выходят Саня и Сеня и идут весело и непринуждённо, с улыбкой. Пипец, конспираторы. Они будто в немом кино про шпионов снимаются. Сразу видно, ребята не просто так тут бродят, а замышляют гадость какую-то. Озираются и чуть ли не бегом несутся из двора.

– А вот и нет, - блистает познаниями криминальной действительности Анжела.
– Вы думаете, мы тут хулиганство расследуем?

– Я думал, ты меня разыскиваешь, типа соскучилась, а ты тут преступление распутываешь. Ну, рассказывай, серьёзное что?

– Слышали про ограбление Толстой?
– понижает она голос.
– Бриллиантовый след.

– Так это здесь было?
– очень натурально удивляюсь я.

– Нет, конечно. Сюда след привёл. И там… - она замолкает и многозначительно поднимает брови.
– Там такое! Только я вам ничего не говорила, понял?

– Шелюхова!
– разносится по двору рык начальника.
– Я тебя убью! Где бригада?!

– Едут уже!

– Анжел, ты, главное, не сдавайся. Не давай им собой помыкать, я в тебя верю. Мы, кстати, на ты уже давно. Тузик, пошли.

– Тузик, - смеётся она.
– Что за имя несовременное?

Начальник грозно шагает в нашу сторону.

– Шелюхова! Что за смехуёчки?!

– Всё я сделала, Эдуард Эдгарович.

– Здрасьте, - киваю я.
– Анжелика, ну ладно, рад был тебя увидеть. Позвоню как-нибудь, хорошо?

– Ты совсем что ли?
– рычит Эдуард.
– Тут дело, а она глазки строит. Кто это такой?

– Знакомый!
– дерзко отвечает она, а я иду отсюда подальше.

Не могу сказать, что много у неё выведал, но подумать есть, о чём.

– Ты где собаку надыбал?
– спрашивает Семён.

– Чего? А-а-а, это Тузик.

Тузик бежит за мной, как на верёвочке. Любовь, понимаешь, с первого взгляда.

– Егор, ну ты, в натуре ходок, - качает головой Какора.
– Ты как ментовку склеил?

– Учитесь, пока отец живой, - хмыкаю я.
– Вы чё шли, как будто колы проглотили?

– Там закрыто оказалось, пришлось здесь же возвращаться.

– Ну вот, инициативные вы мои. Ладно садитесь, поехали.

– А псину-то куда?

Я приседаю. Тузик начинает молотить хвостом.

– Нету ничего, дружище, - показываю я ему пустые руки, но он на них даже и не смотрит, виляет хвостом и чуть приоткрыв пасть, улыбается.

Может, ты попаданец? Родственная душа? Был ментом или водителем маршрутки, а может профессором. Нет, в колл-центре работал, прилипала, делал холодные звонки, да? Сознавайся.