— Потому что…

— Потому что? — Она выгибает обе брови, ожидая, что я попадусь в собственную ловушку.

Я быстро соображаю. — Как сородичи, я имею право голоса в воспитании проекта Вегас. Я не хочу, чтобы наш ребенок находился в таком беспорядке, как Фурнандо.

На ее лице появляется шокированное выражение. Затем она разражается смехом. — Как ты его назвал?

— Фуррр– нандо. — Я пытаюсь произносить ‘р" так, как это делала она.

Ваня смеется так сильно, что ей приходится отстегнуть ремень безопасности, чтобы она могла согнуться и хрипеть. Слезы наворачиваются на ее глаза, она со смехом ругает меня: — Не никогда больше не произноси буквы "р". Если только ты не хочешь оскорбить каждого испаноговорящего человека.

— Что не так с произношением?

— Все. — Она прищелкивает языком и издает красивое “ррр". — Вот так.

— Рурр.

— Нет, не рур. — Ваня открывает рот и снова перекатывает язык.

— Именно это я и сделал.

— Нет, ты этого не делал.

— Спроси любого.

Ее улыбка легка, и у меня на сердце становится легче, когда я снова вижу ее улыбку.

— Ты невозможен, Хадин. — Она качает головой. — Но давай проясним одну вещь. Ты не можешь диктовать, с кем мне проводить время, только потому, что у нас с тобой будет ребенок. — Она поднимает руку, когда я начинаю вмешиваться, и добавляет: — Для протокола, Фернандо мне таким не нравится.

Я победоносно улыбаюсь, но улыбка исчезает, когда я думаю о ее предыдущих словах.

Ваня созерцает вид за окном, ее лицо теперь ярче, чем было раньше.

— Ван?

— Хм?

— Мне жаль. — Я крепче сжимаю руль. Я не привык раздавать искренние извинения, и это немного неуклюже, но я стараюсь изо всех сил. — Я отношусь к этому серьезно, но это мой первый рабочий день. С этого момента я буду работать лучше.

Она резко оборачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Ты была права, — говорю я.

Она преувеличенно тяжело дышит. — Ты в порядке? — Ее рука ложится мне на лоб, и она проверяет температуру. — Моргни дважды, если в тебя вселился демон.

Мои губы подергиваются. Я опускаю ее руку. — Я серьезно.

— Это приятный сюрприз.

— Забавно.

— Я считаю себя комедийным персонажем.

— Ван, хватит дурацких шуток. Я пытаюсь сказать кое-что важное.

— Прекрасно. Продолжай. — Она складывает руки на груди и поворачивается ко мне всем телом.

— Я не думал о том, как ребенок повлияет на твою карьеру. Я подумал, что ты можешь просто выгнать его или ее и продолжать жить как обычно. Ты права. Возможно, это последний раз, когда ты какое-то время работаешь моделью, и, пока я твой ассистент, я хочу убедиться, что это будет особенным для тебя.

Ваня опускает голову. — Спасибо. Мне, эм, жаль, что я так разозлилась.

— Что? Повтори это? — Я наклоняюсь к ней ухом.

Она толкает меня и смеется. — Ты слышала меня, Хадин.

Мы обмениваемся улыбками.

— Хорошо, мисс Бекфорд. Пристегните ремни, и я отвезу вас в аэропорт.

Меня совсем не удивляет, что будущая миссис Стинтон устраивает барбекю в механическом отсеке.

Что меня удивляет, так это то, что Ваня Бекфорд, абсолютный гермафоб и любитель всего модного, с радостью надевает пару грязных комбинезонов и присоединяется к детям, спрятавшим головы под открытым капотом грузовика.

Дон, невеста Макса, показывает детали прокладки двигателя и радиатора.

Внезапно упавший мне на голову фартук закрывает мне обзор урока автомеханики. Я запускаю пальцы в фартук со словами "не целуй повариху, если ты на ней не женат’ и перевожу взгляд на троицу мужчин, собравшихся вокруг гриля.

— Кто из вас, шутов, это сделал? — Я указываю пальцем на Холланда Алистера, Даррела Гастингса и, наконец, на Макса.

— Стинтон вызвался отдать тебе дань уважения, — говорит Алистер. Это огромный мужчина с задумчивыми глазами и голосом, который всегда звучит так, будто он раздражен.

— Макс? — Я выгибаю бровь.

— Подумай об этом. Из всех присутствующих здесь парней, — Макс указывает на компьютерного вундеркинда и психотерапевта, — ты, вероятно, единственный, кого пригласили на барбекю.

— Вау. Меня пригласили на барбекю, — вмешивается Даррел Хастингс. Он такой же высокий и широкоплечий, как Алистер, но в его чопорной манере держаться есть что-то, намекающее на военное прошлое. — Семья Санни устроила его для нас, когда мы отдыхали в Белизе.

— Где черная карточка этого человека? — звенит женский голос. Санни, жена Гастингса, неторопливо входит в мастерскую с корзинкой тортилий.

— Барбекю в Белизе не считается настоящим барбекю для вечеринки. — Кения Алистер проходит мимо Санни с миской вареной кукурузы. — Нет, если только он не жарил курицу на гриле. — Она пристально смотрит на Даррела. — Это было?

— Не совсем.

— Черная карта аннулирована.

Я фыркаю от смеха. Новость о том, что Гастингс и Алистер оба в браке на женщинах из среднестатистических семей, повергла общество в шок. Один процент самых богатых, как правило, женятся между собой.

Лично мне все равно. Но мне интересно, как двое мужчин с такими острыми колючками под костюмами увели таких стильных и веселых женщин, как эти двое.