Шрифт:
— Ты всегда была такой колючей, — парирует он, — или у меня просто был иммунитет к этому?
Я прищуриваю глаза.
Мы снова смотрим друг на друга. Воздух наполнен напряжением.
Я прерываю его первым. — Уходи, Хадин.
— Я так и сделаю. Как только доставлю тебя домой в целости и сохранности.
— Смотри. — Я подбегаю к нему, размахивая руками. — Спасибо за чай, умные комментарии и сперму. Но твое лицо — это, пожалуй, последнее, что я хочу видеть прямо сейчас, поэтому будет лучше, если ты сядешь в свою машину и вернешься к беззаботной холостяцкой жизни, которая у тебя была до того, как все полетело к чертям этим утром.
— Я никуда не уйду, Ван.
Я наношу удар.
Он обхватывает большими пальцами мое запястье и притягивает меня к себе. — “Ваня Бекфорд замахивается на невинного прохожего”. Теперь я вижу заголовки газет.
Я прижимаюсь к нему, ненавидя то, что находиться в его объятиях странно успокаивает. Он как будто привязывает меня к себе. И мне это нужно. Особенно сейчас, когда мир продолжает выходить из-под моего контроля.
Хадин протягивает руку и убирает волосы с моего лица.
Я пытаюсь оттолкнуть его руку и увеличить расстояние между нами, чтобы я могла подумать, но он прижимает меня крепче.
— Послушай, Ван. Я не знаю, должен ли я поблагодарить тебя или извиниться перед тобой. Прямо сейчас я ни в чем не уверен, кроме того, что у нас обоих был долгий день, и я чувствовал бы себя намного лучше, если бы видел, как ты благополучно входишь в свой дом. Так что я не собираюсь ничего говорить по дороге. Ты можешь обращаться со мной как с такси. Я собираюсь подбросить тебя домой, и все. Понятно?
Я раздумываю, стоит ли мне стоять на своем, просто чтобы преподать ему урок. Но общение с Хадином теперь стало частью моей новой реальности. Больше нельзя уходить. Больше никаких криков и свирепых взглядов. Совместное воспитание детей вполне может с чего-то начаться.
Он немного выжидает, прежде чем убрать руки и проводить меня к машине. Я сажусь на заднее сиденье, а он садится со стороны водителя.
Хадин смотрит прямо перед собой за рулем, его плечи напряжены, а челюстные мышцы напряжены. Если он будет продолжать в том же духе, то сотрет зубы в порошок.
Мы собираемся стать родителями. Большинство людей кричали бы от радости, позвали бы всех своих друзей и устроили вечеринку. Но для нас это огромный перелом в нашей жизни. Новая ответственность, о которой никто из нас не просил. Я нахожу это будущее ужасающим. И Хадин тоже. Вероятно. Он профессиональный ловелас. Я слышала, что плачущие младенцы могут испортить настроение в спальне, и он не может тащить малыша из одного клуба в другой.
Это при условии, что он вообще захочет быть в жизни этого ребенка. Может быть, он бросит его. Отправится в очередную поездку в Европу, чтобы "найти себя”. Все возможно.
Кабриолет притормаживает перед моим многоквартирным домом. Фредди стоит у двери, где он всегда. Он машет нам, узнав машину Хадина.
Хадин кивает швейцару головой в ответ.
Я расстегиваю ремень безопасности.
Когда я кладу руку на дверь, Хадин говорит: — Не думай делать это без меня.
У меня поднимаются брови.
— Я никуда не уйду, Ваня.
— Ты обещал, что оставишь меня за дверью, Хадин.
— Ты знаешь, что я имею в виду. — Он оборачивается и пронзает меня очень решительным взглядом. — Что бы ни случилось дальше, я буду рядом с тобой. Ради тебя… — Его пристальный взгляд опускается на мой живот. — И моего ребенка.
Это слишком странно.
И так… финал.
Я не привыкла, чтобы Хадин выглядел серьезным. Или казался ответственным. Или вел себя как взрослый.
У меня от этого кружится голова.
Его взгляд обращен ко мне. — Ты слышишь меня, Ван?
— Да, — прохрипела я. Затем, как последняя трусиха, я выбираюсь из машины со своим чаем и звоню Джуниперу.
— Ты нужен мне, — кричу я, стуча каблуками по кафелю вестибюля.
— Ни слова больше. Я уже в пути.
Я несусь к лифту в оцепенении.
В этот момент у меня загорается телефон.
Это Дон.
— Привет, — слабо говорю я.
— Привет, Ваня. Предупреждаю о нашей завтрашней встрече. Санни и Кения позвонили, чтобы сказать, что они тоже заедут. Бет хочет сделать презентацию по автомеханике для своего проекта, и мальчики настояли на том, чтобы присоединиться. Будет полный зал, и у нас не будет много уединения.
Я быстро моргаю. Дети, о которых она говорит, — Бет, Бейли и Майкл. Бет — блестящая дочь Доун. Мальчики, Бейли и Майкл, — дети Санни и Даррела Хастингов.
— Ваня? — Зовет Дон. — Ты здесь?
— Да. Да, я здесь.
— Ты в порядке?
Сегодня меня об этом спрашивают уже в сотый раз.
Возможно, это потому, что у меня сейчас приступ паники, но я больше не хочу лгать.
— Я беременна, — выпаливаю я.
На другом конце провода полная тишина.
Лифт открывается со звоном, но у меня нет сил выйти. У меня даже нет сил встать.