Безопасники, разумеется, подстраховались, выбрав для передачи обеда совершенно левого, как они думали, человека. И не ошиблись: человек был выбран совершенно случайно и не из первых лиц, вот только людей «с улицы» в этом ресторане отродясь не водилось. А изъять у него телефон никому даже в голову не пришло. Не тюрьма все-таки. Однако на всякий случай предупредили, чтобы не шалил. Ну он и не рыпался, поскольку не имел такого задания. Но стоило посыльному выйти из машины, как ему позвонила жена. И вот как раз она-то и попросила его кое-что передать хозяину и кое о чем его спросить. Так Суворин узнал, что Акиньшина и ее гости на свободе и, в случае серьезных осложнений, вмешаются.

– Вмешиваться не надо, - передал Суворин. – Будет только хуже. Василий Орлов успел сдернуть, а в его лаборатории ничего ценного не было еще с прошлого раза.

– Ищут колдунов, - добавил он, прощаясь. – А Веронику разыскивают, чтобы иметь на меня рычаг давления. И еще скажи, что это не ФСБ. Кто-то другой. Если все-таки госслужба, то какая-то левая…

Это была крайне ценная информация, но явно недостаточная, поскольку вопросов все равно оставалось больше, чем нашлось ответов. Ищут ли Габи и Триса? Знают ли об остальных ребятах и, в особенности, об Олеге и Надежде? И еще одно напоследок: что реально им известно о «колдунстве» и насколько серьезны намерения силовиков. В общем, поскольку никто не знал, что происходит на самом деле, решено было спрятаться «до выяснения». Судя по всему, никого из них пока не связали ни с Чертковым, ни с его гостями «из-за бугра». Поэтому в семь часов вечера, убедившись, что за «гостиницей» никто не следит, гости выехали из города и уже через два часа оказались в старом деревянном доме, скрывшемся чуть ли не в глухом лесу. Дом этот большой, но внешне неказистый, как они узнали позже, был куплен Чертковым еще в лихие девяностые, но, разумеется, на чужое имя. Выглядела эта «избушка» так себе, но внутри оказалась вполне цивилизованным жилищем. Горячая и холодная вода, - артезианский колодец и газовый бойлер, - газовые баллоны недавней закачки, сауна и душевые кабинки, современные санитарные удобства, холодильники и морозильники, под завязку набитые едой, бар с напитками и дюжина вполне комфортабельных номеров: два, скажем так, люкса и десять ординарных.

Содержали эту уже вторую по счету гостиницу немолодые супруги, которые знать не знали ни того, кому на самом деле принадлежит этот дом, ни того, кто к ним приехал на ночь глядя. Телефонов здесь не было, приказ приготовить дом к посещению доставил гонец, оставшийся, к слову сказать, охранять новую локацию, а гостям, встретив их во дворе, он рекомендовал не называть известных в городе имен. Никаких Акиньшиных, Сувориных и прочих Чертковых. Не стоит, дескать, проверять на прочность компетентные органы. А без имен, мало ли кто тут поселился. Может быть, игроки в покер на большие миллионы, а может и свингеры оттянуться решили. Кто их разберет. Но Петру Николаевичу и Ирине Григорьевне это было, что называется, «похрен». Приготовили комнаты и ужин, накрыли стол, да и ушли в маленький домик, предназначенный как раз для них двоих. Так что секретность соблюдалась на высшем уроне, а где секретность, там и безопасность, но Трис решил не пускать дело на самотек. Позвал Габи, «что-нибудь сделать», но в этот момент как раз появились припозднившиеся Теа и Август и взяли дело в свои руки, сказав, что охранный контур — это «как раз их профиль». Трис не стал спорить, и они с Габи остались с новыми знакомыми за компанию и, чтобы посмотреть, если можно, что и как они делают. Теа не возражала, Август тоже и сразу же пошел по большому кругу, навешивая на деревья сигнальные чары. Он этому делу научился еще в юности на войне[14], когда они с сослуживцами разбрасывали сигналки вокруг любого бивака. Итак, он ставил опорные чары охранного контура, положив их в три ряда еще и на подъездной дороге. А рядом с ним, чуть отстав, шла Теа и, как она выразилась, «минировала» местность. Ничего выдающегося, одни лишь слабенькие огненные и водяные ловушки. У них бы дома, противник прошел через это «минное поле», как раскаленный нож через масло, но в Мире, где мало магии и почти нет магов, «это Трис, такая вундервафля, что никому мало не покажется». Слово явно принадлежало местному жаргону, и Трис даже не стал спрашивать, что это такое. По контексту значение он понял, что речь идет о чем-нибудь вроде чудо-оружия, - греческого огня, например, - а подробности ни к чему.

Когда вернулись в дом, там уже заканчивали ужин, но никто из четверых на то, что их не подождали, не обиделся,. Время военное, каждый делает, что может и тогда, когда получится.

— Это что? – спросила Габи, кивнув на фарфоровую супницу.

– Куриный бульон с лапшой, - виновато потупилась Надежда. – Остыл, наверное… Но тут есть газовая плита…

– Не надо! – отмахнулась Габи, привыкшая не ждать милостей от природы, да и, вообще, от кого-либо, исключая, разумеется, Тристана. Но он ей, вроде бы, брат, и значит не чужой человек.

– Будешь? – повернулась она к нему.

– Буду, - кивнул он, втянув носом тонкий аромат бульона, который, по всей видимости, ощущать могли только они с Габи. Слабый запах, но ему оказалось достаточно. А сестра меду тем прикоснулась на мгновение к выпуклым бокам супницы и практически сразу подняла крышку, из-под которой выплыло облачко пахнущего бульоном пара.

– Шестьдесят градусов, - улыбнулась она Чертковой, - как в ресторане. «По ГОСТУ[15]».

«Красуется», - усмехнулся мысленно Трис, но почему бы и нет. За столом собрались одни лишь маги и похвастаться перед ними силой и умением вполне нормально. Тем более, что все тут молодые. Одни они с Августом серьезные мужчины «в расцвете лет».

Улыбнувшись своим мыслям, Трис принялся за еду. Бульон, салат из маринованных овощей, ростбиф, свиные отбивные, картофельное пюре, зеленый горошек и пара бокалов очень приличного красного вина. Судя по этикетке, откуда-то с юга местной Франции. Ему этого как раз хватило. А вот Габи - нет. Горошек и пюре она «оставила врагу», но зато уделила внимание цыплёнку, жаренному на гриле, и тушеной баранине.

– Ешь, как не в себя, - по-доброму улыбнулась ей Акиньшина.

– Мне можно, у меня такой метаболизм, - откликнулась Габи. – Все в дело идет и ничего в жир.

– Надо же! – искренно восхитилась графиня Консуэнская. – Мы с тобой, Габи, в этом похожи. У меня все тоже сгорает просто на раз. Сколько ни съем, все идет в дело.

– Кстати, о деле, - вклинилась Вероника, возвращаясь к уже заданному однажды вопросу, - вы с Трисом действительно брат с сестрой или просто маскируетесь?

– От одного отца и одной матери, - подтвердил Трис, усмехнувшись мысленно, так как понял подтекст.

– Тогда ты не будешь возражать, если мы с Габи займем один из больших номеров?

– Если Габи не против, не возражаю, - пожал плечами Трис. Ему, и в самом деле, нетрудно, а сестре не помешает сбросить напряжение.

– Ты согласна? – повернулся он к Габи.

– Мой ответ - вполне, - кивнула Габи.
– Как здесь говорят, "за неимением гербовой пишут и на простой". Мужчины под рукой нет, а пар спустить надо бы. Так что, я за, и спасибо вам обоим!

«Опять красуется!» - покачал он мысленно головой. Эпатировать публику стало едва ли не навязчивой идеей Габриэллы. Вот и сейчас, на лице маска холодного спокойствия, даже взгляд серых глаз как-то вдруг заледенел. А, если прислушаться к ее словам, то это просто ужас, что несет его сестра и наперсница. Но такова уж она - Э клана Мишельер.