[35] Графиня де Монфор - Жанна Фландрская, Жанна де Дампьер, Жанна Пламенная (ок. 1295–1374) — герцогиня Бретани, жена герцога Жана IV. Активная участница войны за Бретонское наследство (1341—1364), которая иногда называется войной двух Жанн.

Глава 5. Май 1940

1. Зандер

– Итак, дамы и господа, разрешите предложить вам окончательный расклад…

Зандер долго шел к этому разговору, и это был, чего уж там, совсем не простой путь. Одинокая дорога через зыбучие пески и болотные топи. Но, взявшись за дело, Зандер его уже не оставил, исходя из древнего принципа: если не я, то кто? Так уж вышло, что из всех его друзей, он один продолжал начатое еще в прошлом году расследование. У всех было полно других дел, - или нашлись иные интересы, - и только Зандер упорно шел по следу врага. И вот, наконец, пазл сложился, найденные им факты расположились в правильной последовательности, и настало время рассказать все обо всём всем заинтересованным сторонам. Для этого он, собственно, и попросил Наис[1] организовать «очаровательный междусобойчик» в императорском дворце. Разумеется, это должно было выглядеть, обычным экспромтом, и предназначалось исключительно для узкого круга лиц: Эвы Сабинии и Габи, Триса с Марией и, разумеется, их с Анаис. Правда, в ходе предварительных переговоров Габриэлла и Тристан предложили включить в число лиц, посвященных в тайны франконского двора, виконтессу де Габардан. И этим лишь подтвердили его давние подозрения о том, что девица спит с обоими Мишельерами сразу. Спать одновременно с братом и сестрой, в принципе, не моветон, но это определенно скандал. Впрочем, столичное общество, как ни странно, воспринимало это обстоятельство, - если это все-таки факт, а не домысел, - с удивительной терпимостью, а самому Зандеру, по идее, вообще не должно было быть дела до половых предпочтений юной виконтессы. Так что Зандер против ее участия в разговоре не возражал, тем более что виконтесса ему нравилась, как человек. Хорошая, умная и красивая девушка. Образованная, воспитанная и в меру сдержанная, и к тому же, по слухам, невероятно сильная магесса. Последний факт требовал уточнения, и, если честно, Зандер не понимал, отчего не спросил об этом прямо кого-нибудь из старших Мишельеров: герцога или его сестру-коннетабля. Но вот, что его действительно удивило во всей этой истории, так это то, что виконтессу де Габардан пригласила на их закрытую вечеринку сама Эва Сабиния. И это явно был казус, достойный рассмотрения и анализа. Но, разумеется, не здесь и сейчас, когда обсуждаются куда как более важные вопросы.

– И начнем мы, пожалуй, с завещания вашего отца, - посмотрел Зандер на герцогиню Перигор-Мишельер. – Вы же помните, Мария, как удивились, когда я попросил вас перечитать этот документ?

– Прочитать, - кивнула герцогиня. – Помню. Крайне неприятный момент и документ оказался не лучше. Ужасно, знаете ли, копаться в грязном белье своих родителей…

– И тем не менее, - Зандер указал на папки с документами, которые он принес с собой специально для этой цели, - нам придется это сделать. Если, разумеется, вы хотите жить…

– Ладно, Зевс с вами, - махнула на него рукой прекрасная Мария. – Спрашивайте, отвечу.

– Самый главный вопрос: кто вам наследует?

– Некто Рене д’Эрваль, - раздражаясь еще больше ответила герцогиня, - и не спрашивайте меня, кто это такой. Я все равно не знаю. Даже имени этого никогда не слышала. Просто наваждение какое-то!

– Я знаю одного д’Эрваля, - нахмурилась Габриэлла. – Это муж твоей тетки, ведь так? Робер Констан д’Эрваль заместитель председателя Дворянской ложи. Но Рене д’Эрваль? Может быть, у твоего дяди есть сын или брат? Хотя причем здесь брат?

– У него есть только дочь… - покачала головой Мария, она была полна недоумения и к тому же явно растеряна.
– Моя кузина Анна Мария де Сегюр, но она в завещании не упомянута. И я не знаю, откуда взялся этот Рене д’Эрваль. Даже если он родственник дяди, у него не может быть никаких прав на мой титул. Дядя не слишком родовит, оттого и кузина носит фамилию матери, а не отца. Император давал на это специальное разрешение.

– Оставим пока этого неизвестного нам д’Эрваля в стороне, - предложил Зандер, который уже знал ответы на все вопросы. И все-таки даже у него имелись кое-какие сомнения, которые он хотел сейчас развеять или, напротив, подтвердить. – Почему он, а не Селин?

– Мне бы не хотелось…

– Мария, - остановил супругу Трис. – Здесь все свои, и Зандер наверняка спрашивает не из праздного любопытства.

Было видно, Марии очень не хочется говорить на эту тему, но просьба мужа, больше похожая на приказ, требовала от нее откровенности.

– Селин – бастард, но не моего отца, а моей матери, - поколебавшись еще немного, сказала наконец она.

– То есть, ваш отец знал, – уточнил Зандер, - и специально остановился на этом вопросе. Я правильно понимаю?

– Да, - поморщилась Мария. – Там есть приписка с разъяснением, почему не она, а этот Рене д’Эрваль.

– Ты проверяла завещание на подлинность? – впервые вступила в разговор Эва Сабиния.

– На подлинность? – удивленно переспросила Мария. – Но зачем бы мне это делать?

«А ведь кажется умной женщиной, - покачал Зандер мысленно головой. – Впрочем, даже мудрецам свойственно ошибаться, ибо они тоже люди»[2].

– Затем, что ты пока завещания не составляла… - напомнила принцесса.

– Незачем было, - пожала плечами Мария. – Я помню, отец говорил, что там все расписано на три поколения вперед.

– Ты не составляла завещания, - повторила принцесса, - и не знала содержания завещания твоего отца.

– Согласна, это было довольно-таки глупо с моей стороны, - признала герцогиня Перигор-Мишельер. – Как-то в голову не приходило.

– И прочла только теперь, да и то лишь по просьбе Зандера? – уточнила принцесса.

– Да, так вышло.

– И неожиданно для себя нашла в завещании целых два факта, о которых раньше даже не подозревала…

– Тебя это не насторожило? – внесла свою лепту Анаис, сообразившая, наконец, куда дует ветер.

– А должно было? – нахмурилась Мария, все еще не поймавшая витающую в воздухе идею.

«Или все-таки дура, и только претворяется умной?» - Зандер был впечатлен и обескуражен. Как такое могло случиться, что взрослая женщина, неплохо показавшая себя в качестве правящей герцогини, даже не подумала ознакомиться со столь важным документом, а, ознакомившись, приняла его, как есть. Удивилась, но ни разу не усомнилась.