— Ты можешь поцеловать меня. — сказала я, едва слышно.

Я дрожала с головы до ног, жуткое ощущение присутствия тени Вирджила смешивалось с волнением от его близости. Я не знала, что это было, что происходило, но мое тело было таким горячим, как в печи. Живым и восхитительно теплым.

Безопасным.

Закуталась в него, как в кокон. Вирджил прижался губами к моим губам, и я вздрогнула, приоткрыв рот с тихим звуком, вырвавшимся из моего горла.

Его рука прижала меня еще теснее, упираясь в поясницу, пока я не выгнулась навстречу ему, и он попробовал мои губы на вкус, а затем и внутреннюю часть моего рта. Я задрожала и громко ахнула, когда твердый, гладкий язык Вирджила коснулся моего, нежно, словно спрашивая разрешения.

Я отдалась, открывшись ему, и он крепко поцеловал меня, в то время как его тень скользила вверх и вниз по моему телу, мурлыкающие щупальца обвивались вокруг моей шеи, поднимались по голове, скользили по ягодицам и ногам.

Так греховно хорошо.

Я думала, что должна запротестовать, потому что это прикосновение было неприличным, но не смогла. Мое тело вышло из-под контроля, дрожало и горело, я была полностью одержима.

Тень обвилась вокруг моих бедер, и я почувствовала себя свободной в ее объятиях. Я поцеловала Вирджила в ответ, неуклюже, но с неожиданным для меня голодом, и когда я прижалась губами к его губам, робко просунув язык ему в рот, все внутри напряглось.

Руки Вирджила, обнимавшие меня, были твердыми и властными, его костлявые пальцы широко расставлены по моим бедрам и пояснице. Его тень скользнула по моей коже, касаясь меня повсюду, и внезапно переместилась между моих бедер.

Он скользнул по самой интимной, запретной части моего тела, скользнул внутрь, как змея, и я дернулась, пытаясь отодвинуться.

Но я была так захвачена Вирджилом, его тень окутывала каждую частичку меня, что не могла пошевелиться. Когда я закричала в знак протеста, звук был заглушен его ртом.

Во мне поднялась паника, леденящий ужас…

Все замерло.

Губы Вирджила медленно оторвались от моих, его руки ослабили хватку, и его тень, развернувшись, побежала обратно к нему, исчезая внутри его тела.

Один усик вернулся на место между ног Вирджила, и я отвела взгляд, покраснев от стыда. Он отступил в сторону, давая мне больше пространства, и просто стоял там, глядя на меня, пока я не перестала дрожать, а мое дыхание медленно не успокоилось.

— Ты не убежишь. — наконец сказал он, когда я сделала долгий, успокаивающий вдох и, наконец, посмотрела на него.

— С чего бы мне это делать? Ты остановился. — сказала я, внезапно пожалев, что он так далеко.

Я хотела его утешения. Я хотела его прикосновений. Но я не хотела рисковать, чтобы он снова подошел слишком близко.

— Мне жаль, Мэй. — сказал он тем же безжизненным голосом, в то время как его глаза сияли голубизной. — Я увлекся. Я напугал тебя. Этого больше не повторится.

Так оно и было. Разочарование и облегчение, две стороны одной медали, переворачивающиеся в моей груди.

Я беспомощно заломила руки, внезапно почувствовав усталость от всех этих волнений.

— Это был долгий день. — сказала я, опуская глаза. — Думаю, я бы хотела поспать.

Вирджил не пошевелился и не отреагировал, просто стоял, и я почувствовала укол вины. Разве он не хотел понаблюдать, как я изучаю свой новый гардероб?

Он хотел видеть меня счастливой. Но я была подавлена и измотана, и, какой бы красивой ни была моя одежда, я знала, что не получу от нее никакого удовольствия.

Не сегодня.

— Я понимаю. — наконец сказал он. — Приятных снов, Мэй.

Когда он отвернулся, мое сердце болезненно сжалось, но я не обратила на это внимания.

Я пошла в свою спальню и тихо закрыла дверь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вирджил

Еще немного, подумал я, чувствуя себя виноватым, но не в силах отвернуться.

Мэй спала в своей постели, а я стоял над ней, просто глядя на нее. Луна двигалась, пока я оставался там, ее медленное путешествие по ночному небу было видно через окно Мэй, пока она не скрылась.

Скоро должен был наступить рассвет, а я все еще не мог сдвинуться с места. Моя тень нетерпеливо пульсировала, но я позволил ей коснуться только кончиков ее пальцев.

Если бы она проснулась и увидела, что я вот так стою над ее кроватью, она бы наверняка убежала от меня.

Я не мог рисковать. И я не мог рисковать тем, что снова потеряю контроль. Раньше, когда я держал ее в своих объятиях, когда она была полностью в моей власти, я мог сделать все, что угодно.

Мне было невыносимо думать, что я мог бы питаться от нее. Я этого не сделал, но я совершил нечто не менее ужасное.

Пообещав Мэй, что подожду, пока ей будет удобно, я не смог удержаться и не прикоснуться к ней. Это было ужасным проявлением характера с моей стороны.