Я сделала несколько шагов, пошатнулась и остановилась. На большее сил пока не было, а голова плохо соображала. Я все еще была слаба то ли после удара воздушной волной, то ли после падения в пещере.

В темноте сверкнула яркая вспышка света, и возле меня вспыхнул маленький костер. Не имея больше сил стоять, я нехотя опустилась у огня и стала наблюдать за танцующими язычками пламени. В мыслях царил хаос, и я пыталась хоть немного привести их в порядок. Моран приблизился и сел рядом. Я краем глаза взглянула на него – так же, как и я, он задумчиво глядел на огонь.

– Почему? – неожиданно произнес он тихим голосом.

Я исподлобья взглянула на него непонимающим взглядом, но не сказала ни слова.

– Почему ты велела зеркалу показать мои намерения?

Ах, вот он о чем. Да какая уже разница.

Я отвернулась от него и нахмурилась, ничего не ответив. Вряд ли его бы устроил мой ответ, да и говорить теперь особо не хотелось. Отныне я буду следовать совету травницы Мэнни, да держать язык за зубами. Особенно сейчас. Особенно с этим человеком.

– И почему оно подчинилось тебе? – тихим, но требовательным голосом сказал Моран.

Я посмотрела в его глаза. В них отражались красные язычки пламени, и привычного холодного блеска не было. Мы молча смотрели друг на друга, в его глазах застыл вопрос, ответ на который он терпеливо ждал.

– Почему? – тем же тихим голосом он повторил.

Я отвернулась и уставилась в танцующее пламя.

– Потому что я хотела узнать тебя лучше, – произнесла я безжизненным голосом, – понять тебя.

Это была правда. Я хотела понять, что движет им, что в его голове, в его душе, в его мыслях. А еще я считала, что это будет, как минимум, справедливо и правильно. Справедливо по отношению ко мне. Вслух, конечно, я говорить этого не стала. Потому что хватить уже болтать попусту – это приносило только вред.

– И многое ли ты поняла? – прервал мои размышления Моран. В голосе послышались знакомые металлические нотки.

Перед внутренним взором всплыло его отражение в том зеркале. Молодое, смеющееся… С кровью на руках.

– Не совсем, – сухо ответила я, – а многое ли понял ты из того, что зеркало показало обо мне?

– Достаточно, – лаконично произнес он и снова посмотрел на огонь, – то, что ты сделала в пещере…И то, что произошло после этого, не останется без последствий. Ты это понимаешь?

Голос у него был на удивление тихим и уставшим. Словно он взвалил на себя непомерно тяжелую ношу и долго нес ее без передышки. А теперь просто устал. На мгновение мне странным образом передалось его состояние. Но через секунду эти ощущения развеялись. На смену им пришла злость. Моя собственная злость, не переданная ни взглядами, ни прикосновениями, ни чем-то еще. Никакой чертовой эмпатии.

Я злилась на себя за то, что была ослеплена чувствами, как глупая школьница. Злилась на него за его жестокие поступки. Злилась на этот безумный мир, в котором какой бы шаг я ни сделала, какое бы слово ни сказала, это неизменно оборачивалось против меня. Злилась, что в каждом моем поступке видели преступление и очередной повод обвинить в новых прегрешениях.

– Меня казнят за то, что я хотела узнать твои намерения и сущность? – произнесла я с насмешкой.

Моран помолчал некоторое время и ответил спокойным, ледяным тоном:

– Разве невинному человеку, не связанному сговором с эльфом, нужно знать намерения Хранителя Цитадели света?

«Вообще-то нужно, – подумала я, – если этот невинный человек – женщина на грани нервного срыва».

– Нет, – ответил он за меня, – невиновный человек не будет пытаться узнать планы хранителя, не боясь быть наказанным.

– Я не хотела узнать твои планы, – резко сказала я, глядя на него, – я хотела узнать тебя, Моран. Тебя.

Моран ничего не ответил. Он поднял какую-то сухую веточку, задумчиво покрутил ее в руке, кинул в костер и пристально смотрел, как она сгорает. Затем опустил голову, потер лоб рукой и тихо вздохнул.

– Поразительно, – тихим голосом произнес он, – до чего может довести одна неверная фраза, сказанная невзначай. До чего может довести неведение. До обвинения. До режущих кожу оков. До унизительных проверок. Знай ты о нашем мире больше, вряд ли бы стала говорить об эльфах.

Я с изумлением уставилась на него. Я не ослышалась? Это точно он сейчас говорит? Он головой ударился, что ли?

– Ты веришь мне? Веришь, что я невиновна? – недоверчиво спросила я, глядя в его глаза, казавшиеся теперь темно-синими.