Именно эти рядовые работники выполняли повседневную архитектурную работу, в которой постоянно нуждались крупные города Греции, разросшиеся теперь в обширные урбанистические комплексы. Чтобы поддерживать городское благоустройство и обеспечивать нормальную эксплуатацию больших общественных комплексов, зодчие должны были затратить много труда и изобретательности. Некоторые полисы нанимали на один год или на иной срок штатных архитекторов.

С давних пор городские архитекторы заботились о внешнем виде города не только при планировке его [711] , но и в дальнейшем. Особое внимание уделялось центральным кварталам, где располагались святилища и государственные здания. В одной из афинских надписей, датируемой 420/19 г., указано, что архитектору нужно иметь попечение о наилучшем украшении Акрополя [712] . Немногие документы IV—II вв. позволяют заключить, что аналогичные задачи стояли перед зодчими и в многонаселенных эллинистических полисах.

На территории ряда городов и крупных святилищ издавна стояли многочисленные статуи, рельефы, обелиски, стелы с различными декретами, договорами и списками, солнечные часы и прочие сооружения. Старинные памятники ветшали от времени и требовали ремонта. Иногда они получали большие повреждения во время войн и междоусобиц. Известно, например, что около 333 г. в полисе Эрифрах на острове Хиосе после восстановления демократии совет и народ вынесли постановление о починке статуи Филита, убившего тирана. Памятник был попорчен во время захвата власти олигархами, и теперь его должны были ремонтировать магистраты вместе с архитектором, имя которого не обозначено [713] .

В некоторых случаях памятники требовалось переставить или восстановить на прежнем месте, и в этих работах принимали участие городские архитекторы.

Напомним, что после 196 г. полис Пепареф заново отстроил разрушенный македонянами храм Афины. По окончании постройки в святилище была передвинута статуя богини и ее база. Вся эта операция была проведена под наблюдением полисного зодчего [714] .

Архитектору вменялось в обязанность назначать место для вновь устанавливаемых стел, статуй, колонн и других подобных сооружений в общественных местах. Поскольку на городских площадях, а особенно на территориях святилищ, в эту эпоху оставалось уже не так много места для новых памятников, то речь шла не только о сохранении эстетического облика того или иного архитектурного ансамбля — необходимо было ставить новые сооружения так, чтобы они не препятствовали проходу и проезду в данной части города или храмового подворья. Проблема эта была тем более остра, что в старых городах улицы часто были узкими [715] . Естественно, что решение данного вопроса принадлежало именно архитектору [716] . Можно полагать, что содержащийся в упомянутом декрете родосцев запрет ставить в святилище посвящения в тех местах, где они «воспрепятствуют круговому обходу», был внесен по требованию архитектора, наблюдавшего за святилищем. В Аргосе незадолго до 251 г. архитектору вместе со стратегами было поручено заказать исполнение текста постановления полиса на стеле, которую затем они должны были поставить в храме Аполлона Ликийского [717] .

Полисные зодчие часто подготавливали проект и организовывали изготовление каменных досок для публикации важных государственных документов [718] . Такие поручения, данные архитекторам, включали в текст публикуемого акта, как показывают специальные указания в надписи критского полиса Гиерапитны [719] и в дельфийской надписи от 235/4 г., в которой восхвалялись гиеромнемоны [720] .

По роду своей должности городским архитекторам приходилось выполнять отдельные указания высших государственных органов [721] и магистратов или вместе с магистратами проводить в жизнь распоряжение демоса [722] .

Не следует думать, что зодчий всегда находился в полной зависимости от полисных и городских властей. Судя по отрывочным свидетельствам источников, мнение архитектора по таким вопросам, как возведение стен и устройство гаваней и верфей, было достаточно весомым при обсуждении этих вопросов в полисе [723] .

Особенно заметную роль играл ведущий зодчий в тех государствах, политическая роль которых зиждилась не столько на военной силе, сколько на авторитете их святилищ.

Это особенно ясно прослеживается в Дельфах, для которых вопрос об архитектурном облике храма Аполлона и других общественных зданий был исключительно важен. Не только сам полис Дельфы, но даже получивший в III в. преобладание в амфиктионии Этолийский союз ревностно заботились о сохранности дельфийских монументальных построек. Весьма красноречиво постановление этолийских синедров, принятое около 241 г. в честь Афаниона, сына Патрона, дельфийца. Последний, будучи одним из высших магистратов дельфийского полиса, старательно заботился о размещении паноплии амфиктионов, о большом портике, о гимнасии, об эргастериях и об отделке храма. Попечение о постановке стелы с этим текстом было поручено синедрам и архитектору [724] . Постановление этолян говорит о силе давней дельфийской традиции оберегать и сохранять архитектурные богатства своего полиса. Этолийский союз не мог с этим не считаться.

Естественно, что крупнейший архитектор святилища занимал выдающееся положение. Об этом можно судить по постановлению амфиктионов, принятому около 230 г., во времена, когда права Дельф в амфиктионии были сильно ущемлены. Тем не менее на осеннем собрании амфиктионии было решено, чтобы Дамону, сыну Агасикрата, были предоставлены права продикии и асфалии, распространявшиеся и на его имущество. Чрезвычайно поучительны мотивы этого решения. Сначала амфиктионы указывают, что дед Дамона, Агафон, будучи архитектором храма, заботился о всех тех делах, которые предписывали божество и амфиктионы, что после него преемником был его сын Агасикрат, а ныне архитектором является Агафокл, так как Агасикрат умер. И вот теперь амфиктионы даруют Дамону те же права, которые были даны его брату Агафоклу [725] .

Текст амфиктионовского решения демонстрирует то благожелательное внимание, с которым относились в Дельфах к храмовым архитекторам на протяжении более чем ста лет.

Вопрос о том, почему Дамон получил упомянутые привилегии, еще не нашел окончательного разрешения: В. Диттенбергер считал, что этим решением амфиктионы стремились вознаградить заслуги его брата архитектора Агафокла [726] . Помтов же полагает, что Дамон лишь унаследовал привилегии брата [727] . Более правдоподобным нам кажется иное объяснение. Дамон в какой-то момент вошел в состав архитектурного штата Дельф и в силу этого получил те же привилегии, какие имел его брат Агафокл, постоянный архитектор. Недаром в амфиктионовском решении такое большое место занимает указание на архитектурную деятельность старших членов семьи Дамона. Если бы стоял вопрос о подтверждении наследственных прав, то мотивировка могла быть изложена много короче и проще, как показывают декреты самих Дельф [728] .