Да уж, интересная нам с Софой компашка попалась. Мало того, что они к бою совершенно не готовы, архив в полном раздрае содержат, так еще и местности не знают толком. Охренительное комбо. Три, сука, в ряд. С таким прикрытием упырей только и гасить.

Но разве есть другой выбор? Наверное, можно лапки сложить и покориться судьбе. Только меня не этому учили. У нас в Советском Союзе если кто-то из коллектива не справляется, то долг остальных ему на помощь прийти. Так испокон веков заведено. И отступать от этих принципов не собираюсь. В конце концов, их везде блюсти нужно.

Что в выработке месячной нормы, что в истреблении упырей.

Я подскочил к Катерине и дернул ее за рукав. Бесцеремонно, но когда над ухом дудит адская труба, тут уж не до любезностей, извиняйте.

— Кать, ты тут из этого выводка самая сведущая. Скажи хотя бы примерно, куда эти шахты ведут?

Она наморщила бледный лоб (у них явно большой недостаток солнечного света, хм. Кровососов боятся, но и сами живут как летучие мыши) и задумалась. Как же это некстати. Может, попросить Софу подзатыльника ей отвесить, чтоб шестеренки в голове побыстрее крутились?

— На самом деле к поверхности ведет только одна короткая отворотка. Центральная шахта уходит вглубь, и там разветвляется на несколько ходов… а дальше я не знаю.

Она потупилась и сложила руки на груди.

— Никто из наших не заходил так далеко.

— Потому что нельзя! — запищала белобрысая девица в плаще.

— Во-во! — поддержал ее высокий детина с мордой типичного крестьянина, — там всякой хуебесии навалом. Назад вовек не воротишься!

— Сети там паучьи, — взвизгнул из-за его спины еще кто-то, — огроменные, с палец толщиной. Представляете, что за твари эти сети плетут?

— Ой, да херня твои пауки, Антипа, — припечатала та же белобрысая девица, — покойник там бродит. Неупокоенный. Давным-давно уже мается, истлел весь до костей, одна шляпа осталась. А душеньке деваться некуда, вот он и озлобился…

Тут всех как будто прорвало и они загалдели наперебой, кто во что горазд. От этого меня неожиданно накрыло странное ностальгическое чувство. Как будто снова в школе на большой перемене очутился. Здесь отличники про варианты решения контрольной трут. Кто-то обсуждает, что в столовке брать будет — котлетки с макарошками или с пюрешкой. Девчонки в уголке сплетничают, что у мамки Вики Кибиткиной чулки понтовые появились, в сеточку, и что Вика у мамки позаимствует эти чулки. На “камчатке” двоечники дуются в карты. А я просто сижу, хаваю булку с маком и думаю о том, что после школы надо бы в киоск наведаться — в тетрисе садятся батарейки…

Сейчас батарейки садились уже у моего терпения. Надо бы эту оживленную дискуссию прекратить, потому что она ничего полезного не несет, только страх на всех нагоняет и ажиотаж. Тем более, что Софа явно хочет что-то важное сказать. Аж губы кусает. Но щас никто ее не услышит. Привлечь бы их внимание чем-то…

— БАСКО, можешь помочь по-братски?

Искусственный интеллект пробудился сходу.

— Я ДАЖЕ НЕ ПРЕДПОЛАГАЛ, ЧТО МЫ С ВАМИ, ВИКТОР, УЖЕ ПЕРЕШЛИ НА ДАННУЮ СТАДИЮ ОТНОШЕНИЙ. НО ДА, ВЫПОЛНЮ ВСЕ, ЧТО В МОИХ СИЛАХ.

— Отлично. Тогда будь другом, сделай так, чтоб все смотрели на меня.

— КАКОЙ СПОСОБ ВЫ ПРЕДПОЧТЕТЕ? ВИЗУАЛЬНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ ИЛИ АКУСТИЧЕСКОЕ?

— Удиви меня.

— БУДЕТ СДЕЛАНО.

Его электронный голос был полон самодовольства. И ведь кто-то же ему прописывал в исходном коде склонности к подобному поведению. Я бы поглядел на то, как это устроено. Чисто из любопытства. Хотя бы на названия переменных.

БАСКО не подвел. Из моего передатчика ударили три мощных, сфокусированных луча. Чем-то было похоже на лазерный пистолет из особого тира, куда иногда по выходным некоторые мои знакомые играть ходят. Лучи заметались по стенам, по низкому каменному потолку. Они оставляли за собой в воздухе следы — красные и желтые искорки. Болтовня стала стихать, но этого компьютерному шутнику показалось мало. Потому что через секунду из передатчика грянула бравурная музыка, знакомая каждому уроженцу Советского Союза с детства.

— СОЮЗ НЕРУШИМЫЙ РЕСПУБЛИК СВОБОДНЫХ

СПЛОТИЛА НАВЕКИ ВЕЛИКАЯ РУСЬ!

Я слегка оторопел. Прежде всего, от того, что в передатчике настолько мощный динамик. С одной такой штучки у меня на руке вполне можно раскачивать дискотеку в парке под открытым небом. В сочетании с убойной цветомузыкой эффект получился на загляденье — все разом заткнулись и уставились на меня. Благоговения перед гимном они совершенно не испытывали. Наоборот, парочка самых робких даже сжалась и спряталась за спины товарищей.

Ничего удивительного. Тут отношение к… правительству немного другое, нежели у нас. Пусть они и присели на измену, зато теперь слушать будут.

— Товарищи, минуточку внимания, — начал я. Командному тону не обучен, конечно, но на собраниях выступал раньше, поэтому не оробел. — Времени у нас, как я понимаю, нет. Поэтому послушайте Софу и послушайте внимательно.

С этими словами я отступил в сторону и сделал Софе знак рукой, мол, вперед, начинай. Уговаривать ее не понадобилось.

— Мы пойдем в центральную шахту, — сказала она коротко. Только когда моя спутница очутилась перед этими доходягами как докладчик перед толпой, я в полной мере ощутил контраст. Даже чумазая, покрытая ссадинами и царапинами, Софа казалась тверже ледяной глыбы. Я готов был поставить свой годовой оклад, что она в одиночку уложила бы этих зашуганных и робких салаг.