–Вы должны немедленно отправиться со мной к графине Ангулемской, – безапелляционным тоном заявил он Луизе. – Если же откажетесь, Вас приведут под стражей.

–Хорошо, я еду с Вами, – ответила девушка.

Предупредив банкира де Нери, она отправилась в Лувр. Обои и мебель там были заметно обновлены. По словам Флеранжа, Франциск не собирался останавливаться на достигнутом и хотел полностью перестроить этот старый замок. В приёмной, где толпилось немало просителей, молчавший всю дорогу Монморанси сказал Луизе:

–Я уже предупреждал Вас, что преданность королеве не доведёт Вас до добра. Поэтому советую говорить графине Ангулемской только правду!

Луиза Савойская приняла их в небольшом зале со сводчатым потолком. Сидя в резном кресле, она перебирала висевшие на поясе чётки. Слева на маленькой скамеечке примостилась её дочь Маргарита. А справа, облокотившись на спинку кресла, стоял Франциск. У него с сестрой были очень похожие черты лица.

–Благодарю Вас, господин де Монморанси, – графиня кивнула сыну казначея.

Тот, поклонившись, вышел. Тогда мать Франциска, окинув Луизу зорким взглядом с головы до ног, поинтересовалась:

–Вы – мадемуазель де Монбар, бывшая фрейлина вдовствующей королевы?

–Я действительно фрейлина королевы, которая, насколько мне известно, ещё не давала мне отставку, сударыня, – вежливо ответила девушка.

Луиза Савойская переглянулась с сыном:

–Ну, это легко устроить. Поэтому, если хотите остаться при дворе, отвечайте честно на все мои вопросы.

–Моё самое горячее желание – это вернуться домой. Что же касается честности, то меня с детства учили говорить правду.

–Посмотрим, так ли это. Сознайтесь, Вы помогали королеве тайно встречаться с английским послом?

–Нет, сударыня.

–Вы лжёте! Бонниве недаром встретил Вас на той галерее! Или Вы хотите сказать, что врёт Гриньо, который застал англичанку в постели с Суффолком?

–Я считаю сеньора де Буази честным человеком.

Графиня довольно улыбнулась:

–Значит, Вы согласны подтвердить, что королева изменяла Людовику с послом?

–Нет, сударыня.

Выражение лица матери Франциска снова сделалось злым:

–Позвольте узнать, почему?

–Потому что, в отличие от сеньора де Буази, я ничего не видела.

В эту минуту девушка молилась про себя, чтобы Жиль не проговорился.

–Я могу приказать отвести Вас в тюрьму Шатле, мадемуазель де Монбар.

–Как Вам будет угодно, сударыня. Но я не могу лжесвидетельствовать против королевы.

–Вы же видите, матушка, что Вам не запугать эту девушку, – неожиданно вмешалась в разговор Маргарита. – Поэтому лучше отпустите её.

–Я тоже так думаю, матушка, – поддержал сестру Франциск.

В ответ графиня Ангулемская внезапно заговорила по-итальянски:

–Вы – мои дети и ничего не понимаете! А я так была счастлива, когда вы появились на свет! И надеялась, что Вам суждено стать королём, Франциск! Хотя на Вашем пути к трону стояло несколько человек, в том числе, и Ваш отец. Потом остался только один – покойный король. Пятнадцать лет я ставила свечи и молилась, чтобы Анна Бретонская не смогла родить ему сына, как не смогла она дать наследника Карлу VIII. И Небо услышало мои молитвы. Но спустя девять месяцев после её кончины Людовик снова женился и для меня опять наступило время тревог. Ведь эта англичанка – молода и здорова, как раз из тех, кто мог подарить королю наследника. Когда же она выжала из Людовика все соки, у меня снова затеплилась надежда. Поэтому я едва не лишилась чувств, получив письмо Гриньо о том, что она завела себе любовника. Бросив всё, я поспешила в Париж, боясь опоздать. Ведь всего одна секунда – и Вы, мой сын, мой Цезарь, – уже не король! Чтобы удалить этого мерзавца Суффолка, мне пришлось пообещать ему ренту в 50 000 фунтов и поместье Сентонж. И что же? Я снова узнаю от Гриньо, что Вы, Франциск, из-за своей идиотской тяги к постели едва не подарили королеве сына, рождения которого я так боялась!

Герцог хотел было что-то возразить, но мать остановила его взмахом руки:

–Тогда я ввела Клод к королеве, приказав Вашей жене и госпоже д’Омон ни на миг не отходить от неё. А Вам впервые в жизни, мой Цезарь, устроила сцену ради Вашего же блага! Ибо Вы сами могли лишить себя короны. Наконец, король умер. Но я всё ещё не могла вздохнуть свободно, так как, оплакивая супруга, королева одновременно могла делить ложе с кем угодно – лишь бы понести и навсегда остаться во Франции. Заперев её в Клюни, я поручила госпоже де Невер и госпоже д’Омон следить за ней денно и нощно, сама же сутками не выходила из часовни, твердя молитвы. И вот, сегодня утром я узнаю, что по Парижу ходят слухи о том, что королева беременна! Так кто же отец ребёнка? Суффолк? Или, всё-таки, Вы, Франциск?

Луиза Савойская в упор взглянула на сына, который покраснел и отвёл глаза:

–Нет, матушка. Я думаю, что Мари в положении от короля.

В ответ графиня иронически рассмеялась:

–Какой Вы ещё ребёнок, мой бедный Франциск! Больной король не мог иметь детей. А королева волне способна забеременеть в соседней комнате от стражника!

–Это невозможно! Она не такая! – пробормотал Ангулем.

Но Луиза Савойская снова перебила его:

–Эта рыжая шлюха провела нас всех! Нужно сделать что-то как можно скорее, иначе Суффолк станет королём Франции, а не Вы, мой Цезарь!