– Но если бы все-таки получилось, это гарантировало бы ей безопасность?

– Абсолютную. Были прецеденты в суде, и в законе не нашлось ни единой лазейки. Но, как я уже сказал…

– А вы знаете, что? – Шлезингер, внимательно слушавший их разговор, внезапно подался вперед, и глаза его блеснули от возбуждения. – Это объясняет кое-что из того, что я слышал на Севере. Я-то спрашивал у ведьм о ребенке вообще. Не говорил, что это девочка. Просто спросил: «Не было ли у вас пророчества о ребенке?» И одна ведьма… как же ее звали? Ах, да, Тильда Васара! Королева Тильда Васара. Так вот, она ответила, что слышала пророчество о мальчике, и я из вежливости ее выслушал, хотя меня интересовала только девочка. И она сказала, что голоса авроры говорили о мальчике, которому предстоит доставить сокровище в безопасное место. В убежище. Может, это и есть ваш мальчик?

– Да! – воскликнула Ханна. – Малкольм и сам бы сказал об этом примерно в таких словах. Он настоящий романтик.

– Но, как бы то ни было, сюда он ее не привез, – сказал Пападимитриу. – Предположим, что он пытался, но не смог, и лодку унесло дальше по течению. Что, по-вашему, он предпримет теперь?

Трое мужчин выжидающе уставились на Ханну, словно не сомневались, что она знает ответ. Ну что ж, пожалуй, она действительно знала.

– Лорд Азриэл, – сказала она. – Лорд Азриэл приезжал в монастырь повидаться с ребенком и произвел на Малкольма большое впечатление – тот даже одолжил ему свое каноэ. Малкольм уверен, что лорд Азриэл может обеспечить Лире безопасность. Так что, скорее всего, он попытается отвезти девочку к нему.

– А он знает, где его искать? – спросил Пападимитриу.

– Не знаю. Полагаю, где-то в Лондоне… но где именно – не представляю.

– Даже если и так, – вмешался Шлезингер, – вчера вечером я виделся с Азриэлем в Челси, и он сказал, что снова собирается на Север. Даже если Малкольм туда и доберется, Азриэл к тому времени уже может отбыть.

– Если наводнение его не задержит, – добавил лорд Наджент, поднимаясь на ноги. Обретя четкую цель, он мгновенно преисполнился сил и даже как будто помолодел. – Ну что ж, теперь все ясно. Теперь мы знаем, что делать. Нужно отправиться следом за ними и перехватить раньше, чем их догонит Боннвиль. Как ты сюда добрался, Бад?

– Нанял быструю моторку. Думаю, ее хозяин все еще где-то рядом: он сказал, что хочет подработать в Оксфорде.

– Разыщи его и отправляйся немедленно, – распорядился лорд Наджент. – Джордж, ты знаешь цыган. Воспользуйся своими связями. Раздобудь пару лодок – себе и мне. Имейте в виду, Магистериум тоже охотится за Лирой. У ДСК полно речных катеров – и все их отправят на поиски. Ханна, бросьте все и ищите с помощью алетиометра.

– Но как мне с вами связаться? – спросила Ханна.

– Никак, – сказал лорд Наджент. – Преуспеем мы или нет, это нужно для истории, которую вы в свое время напишете. Возвращайтесь домой, там тепло, сухо и безопасно. И займитесь алетиометром, а я найду способ выйти с вами на связь.

Малкольму никогда не приходило в голову, что целая река – да что там, целое графство! – может исчезнуть в паводке. Откуда взялось столько воды, он и представить себе не мог. Утром он опустил руку за борт, зачерпнул немного и поднес ко рту, ожидая, что она окажется соленой, – будто сам Бристольский залив рвется напролом к Лондону, – но никакой соли в воде не оказалось. На вкус она была не слишком хороша, но не морская – это точно.

– Если бы ты шел на веслах в Лондон и не было бы паводка, сколько бы это заняло? – спросила Элис.

Она впервые заговорила с ним с тех самых пор, как они уплыли из аптеки два часа назад.

– Не знаю. Тут примерно шестьдесят миль, может больше, потому что река все время виляет. Но мы бы все равно шли по течению, так что…

– Ну, так сколько?

– Возможно, несколько дней…

Элис закатила глаза.

– Но сейчас все будет быстрее, – продолжал Малкольм. – Потому что течение гораздо сильнее обычного. Посмотри, как быстро мы идем, – вон как раз деревья…

Над водой виднелась вершина холма, увенчанная купой деревьев, в основном дубов, чьи голые ветви траурно чернели на фоне серого неба. «Прекрасная дикарка» и правда неслась стрелой: и минуты не прошло, как они пролетели мимо, и холм остался позади.

– В общем, гораздо быстрее, – закончил Малкольм. – Может, день.

Элис ничего не сказала, только поправила Лире одеяльце. Дитя лежало у нее между ботинок, так укутанное, что Малкольм различал только макушку и яркую бабочку-Пантелеймона, сидевшую на волосах.

– Как она там? – спросил он.

– Вроде ничего.

Асту очень интересовал Пан. Она еще раньше заметила, что он может менять форму, пока Лира спит, – хотя спал и сам. У нее даже была теория, что когда Пантелеймон – бабочка, это значит, что Лира видит сон, но Малкольм отнесся к ней скептически. Конечно, ни один из них не имел ни малейшего представления, что происходит, когда они сами спят: знали только, что Аста может заснуть в одном облике, а проснуться в другом, но как совершалась перемена, все равно не помнили. Малкольм и рад был бы обсудить это с Элис, но перспектива получить в ответ бездну презрения совершенно его не радовала.

– Вот спорим, ей сейчас что-то снится! – сказала Аста.

– Это еще кто там? – вдруг резко сказала Элис.

Она указывала куда-то Малкольму за плечо; взгляд ее был устремлен назад по ходу движения и вдаль. Мальчик обернулся, но различил сквозь влажный серый воздух лишь слабые очертания человека в ялике, который быстро греб по направлению к ним.

– Плохо видно, – сказал Малкольм. – Может быть, это…

– Он самый, – оборвала его Элис. – Деймон сидит на носу. Греби быстрее!