— Где он сейчас?

— На Свальбарде. Он идет сюда и очень спешит.

— Зачем? Чего он хочет? Он что, взбесился? Мы разорвем его в клочья!

— Ему нужна я. Он идет, чтобы вернуть меня. Но я не хочу быть его деймоном, Йофур Ракнисон, я хочу быть вашим. Потому что люди в Больвангаре, когда увидели, как силен медведь с деймоном, они решили больше не повторять таких опытов. Йорек Бирнисон должен был остаться единственным медведем, у которого есть деймон. И с моей помощью он мог повести всех медведей против вас. Для этого он и прибыл на Свальбард.

Король медведей яростно взревел. Взревел так громко, что звякнули хрустальные подвески на люстрах, закричали все птицы, а у Лиры зазвенело в ушах. Но она не растерялась.

— В почему я люблю вас больше всех, — сказала она Йофуру Ракнисону, — потому что вы страстный и сильный, а не только умный. Я ушла от него и пришла сказать вам, потому что не хочу, чтобы он правил медведями. Вы должны править. И есть способ, как отобрать меня у него и сделать меня вашим деймоном, но вы бы не знали о нем, если бы я не сказала, а могли бы обойтись с ним так, как положено обходиться с медведями-изгнанниками вроде него. То есть не вызвать его на бой, а убить огнебоями или еще чем-то. Если бы вы так сделали, я просто погасла бы, как свет, и умерла вместе с ним.

— Но ты… как ты…

— Я могу стать вашим деймоном, — сказала она, — но только если вы победите Йорека Бирнисона сами. Тогда его сила перетечет в вас, и мои мысли перетекут в ваши, и мы будем как один человек, думать одинаковые мысли; вы сможете послать меня куда угодно на разведку или держать при себе, как захотите. И если захотите, я помогу вам повести медведей на Больвангар, и заставим их там создать новых деймонов для ваших любимцев. А если вы захотите быть единственным медведем с деймоном, мы можем уничтожить Больвангар навсегда. Мы все сможем сделать, Йофур Ракнисон, вы и я!

Все это время она дрожащей рукой держала Пантелеймона в кармане, а он сидел тихо, приняв вид самой маленькой мыши.

Йофур Ракнисон возбужденно расхаживал по залу и, казалось, готов был взорваться.

— Вызвать на бой? Мне? Биться с Йореком Бирнисоном? Невозможно! Он отверженный! Как это, как я могу с ним биться? И другого способа нет?

— Другого нет, — сказала Лира, уже жалея об этом, потому что с каждой минутой Йофур Ракнисон все больше свирепел и как будто делался все огромнее. При всей своей любви к Йореку и вере в него она не представляла себе, как он может одолеть этого гиганта из гигантов. Но надежда была только на это. Иначе — смерть от огнебоев.

Внезапно Йофур Ракнисон повернулся к ней.

— Докажи! Докажи, что ты деймон!

— Ладно, — сказала она. — Докажу очень просто. Я могу узнать то, что знаете только вы и больше никто, — то, что может узнать только деймон.

— Тогда скажи мне, кто было первое существо, которое я убил.

— Чтобы это сделать, мне надо уйти в комнату, где я буду одна. Когда я стану вашим деймоном, я смогу это делать при вас, но до тех пор это надо делать одной.

— Позади зала прихожая. Иди туда и возвращайся, когда узнаешь ответ.

Лира открыла дверь и очутилась в комнате, освещенной одним факелом, совсем пустой, если не считать застекленного шкафа из красного дерева с какими-то почерневшими серебряными украшениями. Она вынула алетиометр и спросила: «Где сейчас Йорек?»

«В четырех часах отсюда, и спешит».

«Как сообщить ему, что я сделала?»

«Положись на него».

Она со страхом подумала, что Йорек, должно быть, очень устал. Но потом сообразила, что думает не так, как велел алетиометр: сомневается в Йореке.

Она прогнала эту мысль и задала вопрос Йофура Ракнисона. Кого он убил первым?

Ответ был: своего отца.

Она спросила о подробностях и узнала, что Йофур, тогда молодой медведь, во время своей первой охотничьей экспедиции во льдах столкнулся с одиноким медведем. Они поспорили и подрались, и Йофур убил его. Позже, когда Йофур узнал, что это был его отец (медведей воспитывают матери, и они редко видят отцов), он скрыл правду. Никто не знал об этом, кроме Йофура.

Она спрятала алетиометр и задумалась: как ему это сказать.

— Польсти ему! — шепнул Пантелеймон. — Ему только это и нужно.

Лира открыла дверь. Йофур Ракнисон ждал ее, и на его морде написано было хитрое торжество, несколько опасливое нетерпение, алчность.

— Ну?

Она встала перед ним на колени, наклонила голову и коснулась лбом его левой лапы, более сильной, потому что все медведи левши.

— Простите меня, Йофур Ракнисон! Я не знала, что вы такой могучий и великий!

— Что такое? Отвечай на мой вопрос!

— Первым, кого вы убили, был ваш отец. Я думаю, что вы новый бог, Йофур Ракнисон. Иначе быть не может. Только у бога хватило бы сил на это.