Его взгляд стал жестким. Я хорошо помнила этот взгляд: такими становились его глаза перед дракой.

– Я должна поговорить с Борисом Евгеньевичем. В связи с конфликтом интересов, я вынуждена просить о моем отстранении и замене аудитора.

– О чем ты? – брови Кости взметнулись вверх.

– Я не могу заниматься аудитом, потому что ты замешан в это дело, – я ладонью остановила его возражения, – я знаю, что ты не виноват. Но если я решу эту задачу и вскроется наше знакомство – твое положение станет еще хуже. Тем более, это не этично. Я заинтересована в том, чтобы доказать твою невиновность, – я отвернулась от него, скрывая пламя на своих щеках. – Я ни при каких обстоятельствах не могу заниматься этим делом.

Некоторое время помолчав, я добавила:

– И я знаю, что Борис Евгеньевич верит тебе. Иначе у тебя не было бы такого уровня доступа.

Костя молчал. Я повернулась к нему и встретилась с ним глазами.

– У тебя нет другого выхода. Только проверить. Попробовать поверить мне и ему.

Он ничего не ответил. Только кивнул и вышел из кабинета. Через секунду он вернулся:

– Ты идешь? – бросил он и снова вышел. Я усмехнулась и последовала за ним.

Еще через полчаса мы сидели в небольшом баре на другом конце города: я, Костя и Борис Евгеньевич. Последний в буквальном смысле притащил нас сюда, едва мы открыли рты в его кабинете.

– Итак, резюмирую. У нас есть в наличии систематическое мошенничество со страховками на миллионы рублей. Есть заместитель генерального директора, подписи которого стоят под каждым таким случаем. Есть аудитор, который все это обнаружил и который по чистой случайности давний друг этого заместителя директора. И все это под самым носом того самого генерального директора, то есть моим носом. Я ничего не забыл? – Борис Евгеньевич скрестил руки на груди и с интересом посмотрел на нас.

Я пожала плечами. Костя сжал челюсть и отвернулся.

– Прежде, чем выдвинете обвинения в адрес Константина Викторовича, рассмотрите и другой вариант трактовки событий: он работает на вас, мог действовать по вашей указке. Или вовсе не знать о придуманной вами схеме отмывания денег, – я наклонила голову в бок и пристально посмотрела на Бориса Евгеньевича

Краем глаза я заметила, как Костя повернулся и с изумлением и даже каким-то испугом смотрел на меня. Взгляд Бориса Евгеньевича стал еще более заинтересованным.

– Моя схема отмывания денег, значит… – он помолчал, затем расхохотался в голос. Повернувшись к Косте, он спросил, – вас с этой девочкой в одной стае воспитывали? Чувствуется порода.

– В одном дворе. Это практически одно и то же, – кивнул Костя.

Я перевела взгляд с одного на другого. Костя усмехался одним уголком рта и смотрел на меня с гордостью.

– Вам, Елизавета Владимировна, палец в рот не клади. Люблю таких. И ваша преданность старым друзьям говорит о многом. В вашу пользу, – Борис Евгеньевич задумчиво меня рассматривал. Потом почесал ногтем большого пальца бровь и прищурился, – значит так, ребятки. Мне надо это все обдумать и кое с кем посоветоваться. С юристами в том числе. Пока не высовывайтесь, ведите себя как обычно. Будто ничего и не находили. Просматривайте документы и дальше, надо найти все случаи до единого, подсчитать каждую копейку. Чтобы мне было о чем потолковать с этими гаденышами, когда я их найду, – глаза Бориса Евгеньевича опасно сверкнули.

Я нервно сглотнула.

– Борис Евгеньевич, но вы же знаете, что Костя… Константин Викторович здесь ни при чем?

Лицо Бориса Евгеньевича просветлело, он широко улыбнулся.

– Косте, – он сделал ударение на имени, затем усмехнулся и скопировал меня, – Константину Викторовичу я верю. Даже больше, чем себе. Не думаю, что он упоминал, но он не раз меня от пули спасал. Однажды поймал ее вместо меня, и я думал, что уже не вытащу его с того света. Для меня это лучшие рекомендации и основания для доверия. Да и знаю я его не первый год. Ознакомился с его характером во всей красе, – лицо Бориса Евгеньевича снова стало серьезным. Он хлопнул ладонью по столу и поднялся, – У меня еще много дел. А вы на сегодня оба свободны. Пока я размышляю, вам лучше не светиться нигде. Официально: Константин Викторович сегодня до вечера в командировке в соседнем городке, Елизавета Владимировна отпросилась по причине недомогания. На телефоны по рабочим вопросам сегодня не отвечать. Для родных и близких легенду тоже поддерживать. Особенно это касается вас, Константин Викторович, – Борис Евгеньевич выразительно посмотрел на Костю. Тот кивнул. – Завтра, Константин Викторович, жду вас в 8.00 у себя в кабинете на совещание. Елизавета Викторовна, завтра не торопитесь. Подходите к окончанию совещания, часам к 10, – Борис Евгеньевич жестом подозвал официанта. – Все, что закажут эти двое, записать на мой счет, – официант согласно кивнул. Борис Евгеньевич попрощался и вышел из бара.

Мы переглянулись с Костей. Он не выглядел удивленным таким поворотом событий. Заказал, не спрашивая у меня, нам по кружке пива и закуски.

– Ты ожидал подобной реакции? – уточнила я.

Костя пожал плечами.

– Борис Евгеньевич не зря ведь утроил аудит в своей организации. Мы уже примерно год подозревали нечто подобное. Не могли найти следы и доказательства, – Костя провел ладонью по лицу. – Ну и понятия не имели, что и я замешан в этом. Были только дыры в бюджете то там, то там. Никакой конкретики.

Костя задумчиво крутил в руке телефон и смотрел в свою кружку с пивом. Затем, будто очнувшись, поднял голову и усмехнулся.

– Ну что, пользуясь неожиданным выходным, давай уже наконец выпьем за встречу, – он поднял свою кружку. Моя кружка со звоном стукнулась о нее, и я сделала небольшой глоток янтарной жидкости.

Костя хмыкнул:

– Я еще не привык к мысли, что ты совершеннолетний взрослый человек. Для меня ты все еще тот маленький рыжий бесенок с третьего этажа. Особенно в этих очках и с этой прической.