— Да хоть всю пачку, только скажи, что за пепел и черепа?

Мужик покосился на Юрия Венедиктовича, уже вернувшегося к рельсам и остервенело колотившего костыль молотком.

— Как бункера на Ибаре штурмовали, так их термитными гранатами закидывали. От людей только кучка пепла да черепа в лучшем случае оставались.

Твою мать… Неужели Сергея тоже? Я собрался с силами и спросил:

— Сергея Сабурова встречать не доводилось?

— Из юнкеров-то? Родня, что ли? Я гляжу, вы с ним схожи, — он показал на нас с Марко.

— Брат, — рассеянно ответил я.

— Так ты, что ли, Владимир Сабуров?

— Он самый.

— Врешь! — чуть не выронил папиросу мужик.

— Святой истинный крест, — я для гарантии перекрестился.

— Ишь ты… Сергей в соседнем взводе был, их мобильная группа вывела.

Вот черт, теперь ищи-свищи эту мобильную группу… Видимо, разочарование проступило у меня на лице слишком сильно и мужик добавил:

— В городской кутузке их высокоблагородие полковник Свеколкин сидят, он аккурат из этой группы.

Попасть в кабинет к начальнику тюрьмы с нашими документами оказалось раз плюнуть. Там обитал пожилой крепыш, не иначе, из бывших полицейских, уж больно он уверенно себя чувствовал в кожаном кресле, незнамо как уцелевшем в вихрях последних лет.

— Све-кол-кин? — широко улыбнулся он в пегие усы. — Есть такой! Молодой, всего пятьдесят лет, и уже лейтенант! К шестидесяти наверняка бы старшего получил, да мы помешали!

Господин полковник действительно щеголял в кителе с погонами лейтенанта Вермахта и на простецкое «Эй ты, на вход!» раскипятился:

— Я полковник Генерального штаба! Требую, чтобы со мной обращались…

Тут уж я не выдержал.

— Вы лейтенант армии, нарушающей законы и обычаи войны. И потому прекратите истерику и скажите спасибо, что вас не расстреляли на месте.

Он еще хорохорился и метал искры из глаз, но я напомнил и деяния эсэсовцев с усташами, и Ясеновац, и многое другое. Поначалу он валил все на коммунистическую пропаганду и на то, что он воевал за Россию, но я припер его к стенке, попросив процитировать текст последней присяги. Той самой, которая «фюреру германского Рейха и народа Адольфу Гитлеру, главнокомандующему Вермахта».

Когда мы закончили кидаться идеологическими обвинениями, дело пошло легче.

Полковник припомнил и боевого юнкера, и что перед самым отступлением из долины Ибара его перевели в роту связи, и что рота отступала через Кралево.

Выйдя из тюрьмы, я дал волю чувствам. Бога душу мать, какого хрена я таскался в Боснию, если все можно было узнать на месте?

Марко и ребята выслушали мои пассажи с некоторым уважением и мы отправились завершать анабазис. Две недели еще не кончились и никто не запрещал нам болтаться в самом Кралево. Главное, на глаза начальникам не попадаться.

За два дня поездок вокруг города по лагерям военнопленных мы начисто отбили задницы о твердые сиденья «виллиса», наглотались пыли и выхлопов, потратили изрядно времени, табака и жратвы на свидетелей, которые «да мы с ним на соседних койках спали, зуб даю!» или «два дня назад видел, мамой клянусь!». Но все-таки напали на след «роты связи» — разрозненные части Русского корпуса включили в «группу Мюллера». Группа пыталась удержать последний коридор для эвакуации остатков из Греции, но не преуспела. ЭЛАС удачно додавил оккупантов, тот самый Маркос, с которым Милован договаривался в Косово, во главе греческих партизан занял Салоники. Одновременно югославы освободили Кралево, выпнув Мюллера на север, к Младеновацу и по ходу дела вбили в землю прикрывавшую отступление дивизию «Принц Ойген».

Да, это вам не сорок первый год, эсэсовскую танковую роту из трофейных французских «Рено» сожгли еще на отходе, а дальше «принцев» долбили артиллерией, танками и авиацией.

До Младеноваца мы долетели пулей. В городе размещались управление Шумадийского корпуса и некоторые советские части, в основном тыловые и две авиадивизии. Сунулся в штаб, но корпус относительно новый, знакомых нет и меня туда даже не впустили. Сунулся в «Оделенье за заштиту народа» — там все заняты так, что только махнули рукой в сторону, где работали пленные.

По кусочкам за день собрали мозаику — все проходившие мимо части генерал Миллер подгребал под себя и формировал отряды. Роту Сергея пристроили в качестве пехоты в тактическую группу в составе нескольких немецких батальонов, двух дивизионов 88-мм флаков, двух рот тяжелых танков и прочего винегрета.

Связистов, несмотря на слабое вооружение, воткнули в самое опасное место — в арьергард. Преследование продолжалось десять дней, немцы успешно маневрировали и сумели пробиться в Белград. Но только среди пленных мы не нашли никого, кто мог бы подтвердить судьбу роты. Оставалось надеяться, что Сергей все-таки жив и сейчас в обложенном с юга Белграде.