Снизошел, черт кучерявый, бросил свои наиважнейшие дела, пришел-таки поздравить!

А то примерил мундир товарища Тито, засел на Монбланах власти, забронзовел и будто не было трех лет плечом к плечу.

Но рано я радовался — после первой стопки и обязательных поздравлений Милован сел мне на ухо со своими проблемами и восторгами. Какой замечательный товарищ Сталин, как он все знает и понимает, как обещал в ближайшее время признать Национальный комитет освобождения в качестве единственного законного правительства, как он шутил, как смеялся шуткам Джиласа, как распорядился выделить кредит в десять миллионов долларов для НОАЮ, как расспрашивал о положении в Югославии и делал меткие замечания…

Обычно в качестве ролевой модели выступает отец, а вот у товарища Джиласа, очевидно — Отец народов. И как бы это не привело к худшим последствиям, чем при Тито.

— Мы обязательно построим социализм в Югославии! — глядя вдоль стола невидящими глазами, выдал Джилас.

— А если люди не захотят? — осторожненько спросил я.

— Что? — выпал из политического транса Милован. — Как это не захотят? Заставим!

Эх, те же самые иллюзии. Как там, «железной рукой загоним человечество к счастью»? А ведь прямо сейчас неглупые люди по другую сторону океана приходят к мысли, что не надо заставлять, надо просто другие желания народу подсунуть. Чтоб не о светлом будущем мечтали, а о тех самых джинсах и жвачке. И пока товарищи коммунисты до такой мысли не дозреют, и не смогут этому противопоставить свой, простой и понятный большинству не стратегический, а тактический идеал, перспективы у них так себе.

Естественно, вываливать все это я посчитал ненужным, политический скандал сейчас совсем некстати, свадебная драка должна быть от чистого сердца, а не по идеологическим мотивам.

А Милована несло — он уже вещал о Балканской федерации и хорошо еще, что вполголоса, а не как на митинге. Албания твердо идет в кильватере КПЮ, ЭЛАС под руководством товарища Героса того и гляди освободят как минимум северную Грецию, в Москве благосклонно отнеслись к идее включения Эллады в будущую «советскую зону». Грядут совместные операции партизан с Красной армией…

— А кто командовать будет? — катнул я пробный шар.

Легкая тень легла на лицо Милована.

— Оперативное командование Красной армии, разумеется. Но это только в военных вопросах! — поспешил он добавить. — В политических товарищ Сталин высказал пожелание, что прежде чем принимать важные решения, хорошо бы запрашивать мнение Москвы, чтобы она не попадала в глупое положение.

Ну да. Пока пожелания, а потом как в Польше или Чехословакии и так далее — советские войска, НКВД, прямое управление.

— И еще товарищ Димитров, он после роспуска Коминтерна во главе отдела международной информации, просил ограничить деятельность западных миссий при Верховном штабе.

Тоже понятно, зачем СССР конкуренты за влияние на Югославию?

— А насчет Италии что? — я решил воспользоваться шансом на полную катушку, как только Милован хлопнул третий стаканчик ракии.

— В Италии сейчас нет руководителя с авторитетом, который мог бы справиться с хаосом в компартии. Только товарищ Эрколи смог бы устранить этот хаос и дать партии правильную политическую линию, я так и сказал Сталину!

Эрколи? Уже сильно позже узнал, что это псевдоним Пальмиро Тольятти, человека и АвтоВАЗа. А тогда я пожал плечами — компартия компартией, но уже четыре партизанские дивизии, набранные из итальянцев, могли сильно изменить расклады на Аппенинах после войны.

— А насчет священников что?

Милован замолчал, удивленно посмотрел на меня, а потом недоуменно выдавил:

— А мы об этом не говорили…

— Зря, с попами надо отношения налаживать.

— Да пересажать их к чертовой матери! — прорезался молодой-горячий Джилас.

— Русские тоже сажали и даже стреляли, но сейчас мнение другое. Есть в Москве Совет по делам религий, вам бы про него узнать поподробнее.

— Зачем? — задали мне тот же вопрос в который раз за последние дни.

— Затем, чтобы методам научиться.

Родители еще рассказывали, что в позднем СССР в отношениях между партией и церковью все шло весьма гладко, а потом я в сети видел фотки, как члены ЦК выпивают и закусывают на приемах с патриархом, муфтиями и другими религиозными деятелями. Метода же сложилась простая — священник мог занять приход только с согласия местной власти и партийного комитета. И церковная иерархия получила на руки дилемму: или вставать в позу ценой закрытия храмов и потери влияния на верующих, или искать компромисс. Мало-помалу пришли ко второму варианту. А тут этот способ можно применить если не к православному духовенству, то уж точно к католическому. И, возможно, к мусульманскому.

Разговор с Милованом прервали самым бесцеремонным образом — тост перешел к Махину и он тоже посетовал, что ракия горькая. И тут уж Альбина, не дожидаясь пояснений, выдернула меня из политического угара.

Весьма приятным образом выдернула, надо сказать.

И продолжила ночью, когда отгулявшие гости разошлись. Сколько их было, я даже представить не берусь — приходили, уходили, притаскивали еще еду и ракию, и моя тревога, что кому-то не хватит, улетучилась полностью.

Первый раз мы любили друг друга в официальном статуса мужа и жены и получалось у нас ничуть не хуже, чем без оного. Утром я встал с первыми лучами солнца и выполз во двор дома, выделенного нам для брачной ночи.