Потому что вот у моего Ромочки не было никаких рогов, хвостов и копыт!

— Налей вина, — медленно проговариваю я, глядя на бледного Харитона.

Подчиняется.

И этот Харитон не будет в силах довести меня до оргазма.

Поднимаю бокал:

— Что тебе еще рассказать о себе? — с угрозой щурюсь. — Я ни дня не работала. Я, — делаю глоток и улыбаюсь, — привыкла быть принцессой. Понимаешь? Всегда все решает мужчина, и никакие проблемы меня не касаются, — хмыкаю. — И решает мужчина проблемы молча, без нытья, а я… я ничего не знаю и знать не хочу, — новый глоток, который расцветает на языке фруктовой кислинкой, — а в постели я…

Тут я замолкаю на несколько секунд, потому что до этого момента я не позволяла себе думать о близости с Романом, который сказал, что я для него в сексе умирающая старуха.

Обидно же.

Хмыкаю, а Харитон сидит передо мной белый-белый.

— Думаю, что секс со мной для мужчин не то, о чем они мечтают, — пожимаю плечами. — Мне не нравятся многие позы. Вопрос не в том, что я их стесняюсь. Нет. Мне они не нравятся. И у меня то ногу судорогой схватит, то рука затечет, то поясницу тянет, то слишком глубоко… И об этом я скажу вслух, потому что с мужем у нас была договоренность, что я сразу говорю о своем дискомфорте. Ведь я не должна терпеть.

Харитон не шевелится и не моргает.

— А сесть сверху и чтобы проконтролировать весь процесс? — вскидываю бровь. — Нет. Я люблю получать удовольствие в пассивной роли, — хмыкаю, — как и жить, в принципе.

Осушаю бокал и уже сама себе наливаю. Будь тут Рома, то он бы забрал бутылку, встал и увел бы меня домой.

Но его нет.

Есть молчаливый Харитон, который сейчас, наверное, придумывает отмазку, чтобы сбежать от чокнутой бабы с колдовскими глазами.

— Я считаю, — Харитон встает и неловко улыбается, — я не ваш мужчина.

— Мой мужчина натрахал на стороне ребенка, — поднимаю взгляд, и Харитоша пятится, белый, как скатерть на столе. — Вот так. Мой мужчина, — я встаю и хватаю бутылку со стола, — оказался лжецом, а я той, кто была рада обманываться! Потому что мне нравилась та картинка, которую он старательно мне рисовал. Я не знала его. И вот вопрос. Была бы я с ним, если бы знала, кто он есть на самом деле? Или отказалась? Как думаешь, Харитон?

Завтра я опять пойду на свиданку. Сайты знакомств и приложения для поиска "любви" очень облегчили жизнь одиноким женщинам с разбитыми сердцами.

Пока девочки у Ромы, то я буду вытравливать его из души скучными беседами, глупыми комплиментами и белым вином.

Сопьюсь?

Вряд ли.

Ой, да ладно.

Фыркаю под нос.

Это у меня такая психотерапия.

Когда вернутся девочки, я опять стану идеально мамочкой, которая готовит завтраки, обеды и ужины, и с улыбкой проверяет уроки.

Я боюсь того, что буду страдать по Роману до самой смерти, поэтому по советам, которые я нашла в интернете, пытаюсь отвлечься на других мужчин.

Как сказали, женщина в разводе не должна хоронить себя.

Надо почувствовать себя желанной.

Надо увидеть в глазах другого мужчины желание, и тогда боль отступит.

Чую, что это плохие советы, и их писали идиотки, которые не разводились с любимыми мужьями и не знают, что при разводе отмирает часть души, а в моем случае — почти вся душа иссохла.

Что он сейчас делает?

Меняет сонный и с синяками под глазами памперсы и слушает, как Алина читает ему с выражением роль Герды, которую должна через месяц сыграть на школьной сцене?

Или заснул на диване после ужина, а девочки сидят по обе стороны от него и смотрят телевизор без звука?

Или успокаивает Иву, которая не умеет кричать, а только кряхтит?

Я не буду о ней думать.

Она забрала у меня любимого мужа.

Прижимаю кулаки ко лбу.

И теперь она для Романа — его новая семья, потому что она не откажется от него, а он для нее — весь мир.

Однажды у Ромы и Ивы появится женщина.

Он не останется один, потому что он по своей сути — не одиночка, и он всегда нуждался в женской любви, заботе и тепле.

Думаю, что даже Алина и Варя теперь примут его новую женщину, потому что они сами изменились за это время, и уже просто ждут, что будет дальше.

Пришло осознание, что истерики, злость и ненависть не помогают жить. Они ранят, отравляют и не дают ночами спать.

И это касается не только их отца, но и меня. Я чувствую, что и нового мужчину с моей стороны они воспримут с обреченным согласием, что жизнь продолжается и что им не вернуть старой семьи, в которой мы жили слепыми и глухими дурочками.