Вот сижу и наблюдаю. Анфиса морщит нос, иногда забавно кривится и тяжело вздыхает.

Завораживает.

Мне не оспорить страсть Анфисы к “тряпочкам”. Не выиграть в этой борьбе, которую я сам придумал, но я не уйду.

Ее страсть и есть она сама.

Если я люблю ее, то люблю и то, что она создает. Не терплю, не принимаю, не поддерживаю, а люблю.

Понимаю, что Анфиса смотрит на меня, замерев с булавкой в пальцах.

— Что ты тут делаешь? — тихо спрашивает она. — И как ты сюда попал. Я же заперла дверь, — сводит брови вместе и неуверенно уточняет, — или нет?

Глава 58. Я тебе мешаю?

Герман появился будто из воздуха. Поднимаю взгляд, а в углу сидит мрачный и злющий Герман, который смотрит на меня так, словно хочет задушить сантиметровой лентой, что лежит на столе передо мной.

Я не хочу сейчас с ним разговоров.

Моя мама выжрала у меня все силы и опустошила.

Все, истерик не будет, и я хочу, чтобы меня оставили меня в покое. Дали зализать раны, но моему бывшему мужу пофиг.

Он, как акула, почувствовал кровь и приплыл, чтобы меня окончательно добить и проглотить.

— Я детей отвез к твоей маме…

— Я знаю.

Стискиваю в пальцах булавку.

Я поняла. Мама ему дала ключи от ателье. Все верит, что у нас может случиться тот самый разговор, который закроет все вопросы и позволит жить дальше без надрыва в душе.

— Гера, — устало втыкаю булавку в игольницу и кладу рукав от будущей курточки Афинки на колени, — мне бесполезно просить тебя сейчас уйти?

— Я порвал с Дианой.

Я приподнимаю бровь.

Сердечко у меня, естественно, от такой новости аж подпрыгивает, но мозгами, которые мне мама мастерски прочистила истерикой, я понимаю, что радоваться тут нечему.

Диане можно даже посочувствовать.

Нарвалась на мужика, у которого явные проблемы в отношениях с бывшей женой, а дети у него — те еще ревнивые монстрики.

— Мне тебе медаль повесить? — я не хотела, но у меня опять вышел ехидный вопрос. Недовольно цыкаю и откидываюсь на спинку стула. — Это твое решение.

— Я к тому, что я тут сижу свободным мужчиной, — обнажает зубы в улыбке, а затем он закрывает глаза и выдыхает. — Я не это хотел сказать.

Хмурюсь и жду, когда Герман разродится на те слова, которые он хотел сказать, но что-то не торопится.

— Да ты издеваешься, — откладываю розовый рукав. — Ты пришел, чтобы мне тут мешать своим загадочным молчанием?

— Я тебе мешаю?

— Да! — встаю и подаюсь в его сторону, опершись руками о столешницу. — Прости, что тут не фонтанирую радостью, что ты решил навестить меня с охренительной новостью, что ты выпнул Диану.

— Я тут сидел минут пятнадцать и не мешал тебе, между прочим, — пожимает плечами.

— Пятнадцать минут?!

— Да, примерно, — смотрит на наручные часы, одернув край пиджака, а потом поднимает взгляд. — Над чем ты трудишься?

У меня брови ползут на лоб, и недоуменно сдуваю локон со лба.

Я не понимаю Германа.

То он зажимает меня по углам с горячим шепотом, каким он будет тираном, а потом приходит и спрашивает, что я тут интересненького делаю.

— Тебе какое дело?

Молчание, и по лицу Германа пробегает тень.

Это что еще было?

Злость и обида, что я не спешу делиться тем, что его в последнее время не особо интересовало?

Прикрывался словами “ты у меня такая талантливая”, “такая умничка”, “много работаешь”, а за ними не было ничего кроме скуки, а потом комплименты вообще становились сомнительными

— Опять моя пчелка за юбочками сидит? Про мужа не забыла? — и чмок в щеку.

Щурюсь.

— Такое дело, что мне интересно, — невесело отзывается Герман.

— Интересно, за какой тряпкой я опять спряталась от тебя? — предушадываю его мысли. — Так?

— Нет.

Всматриваюсь в его глаза, в которых ищу снисходительную издевку, но вижу кроме мрачной решительности еще и любопытство.

Неужели ему правда интересно?

— Расскажешь, нет? — говорит он. — Что ты шьешь такое розовое?

Может, нам лучше поскандалить, а еще я имею право сейчас вызвать охрану, которая выпроводит Германа из моего ателье, в котором я на пару часов хочу найти утешение.

— И ты вроде не носишь розовое, — задумчиво продолжает Герман. — Или ты меняешь стиль?

У меня же не выйдет затыкать его булавками до смерти. Медленно выдыхаю через нос.

— Фиса, я серьезно. Мне любопытно.

Выдвигаю ящик под столешницей и среди вороха ярких эскизов выхватываю рисунок девочки в розовых курточке и штанишках. На капюшоне — кошачьи ушки с белой опушкой.