Упоминание о других женщинах больно резануло по сердцу, однако Милана проигнорировала неприятные ощущения. Подобные вещи долго будут задевать ее, неважно кто о них говорит. Бессмысленно постоянно терзаться от мысли, что Антон уйдет, как делал тысячи раз в прошлом.

Сейчас у них все хорошо, ведь он сильно изменился. Или Милана так отчаянно в это верила. Но никто не смел лезть в их отношения: хоть прошлые, хоть настоящие, хоть будущие. Тем более такие личности, как Федор Збруев и его папаша.

— Мои отношения с Тони тебя не касаются, — ледяным тоном отчеканила Милана.

— Правда? — смех Федор липким осадком лег на кожу. — Да о вас в нашей компашке только и болтали. Как ты за ним, словно собачонка, носилась, а он по чужим постелям из твоей прыгал.

Она стиснула пальцы в кулаки и прошипела:

— Заткнись.

— Брось, Мил, тебя никто не осуждает, — он ободряюще улыбнулся и сделал глоток шампанского. — Канарейкин — редкостный мудак. Необязательно из-за него закапываться в землю и вешать на себя пояс девственности.

— А ты, значит, лучше?

— Я хотя бы не вру.

— Невеста с тобой согласна?

Милана выразительно выгнула бровь и покосилась на министра культуры, который вместе с женой как раз прошелся по залу. Их дочь не приехала, видимо, прожигала ночь в очередном клубе с подружками.

Фёдор с неприязнью покосился на будущих тестя с тещей, затем фыркнул:

— У нас с Викой свободные отношения.

— Именно. У вас. А меня подобное не интересует, — Милана попыталась его обойти, но стальная хватка на предплечье помешала. Шикнув от боли, она дернулась, но Федор лишь усилил напор.

— Пусти!

— Брось, Боярышникова, — ее обдал запах алкоголя, смешанный с мерзким ароматом рыбных закусок. — Чего ломаешься? Мы приятно проведем время…

Она уже подняла руку с зажатым бокалом, как внезапно между ними вклинился высокий рыжий парень. Растерянная Милана отступила и узнала в нем Влада, чье появление сегодня она упустила из вида. Качнув головой обеспокоенной матери, что все также стояла с мужем возле главного прокурора и оглянулась на нее, она медленно выдохнула и благодарно посмотрела на широкую спину друга.

— Збруйчик, ты дам не попутал? — поинтересовался ехидно Влад. — Я бы на твоем месте не возле Миланки терся, а запасался пакетиками. Викуся, судя по сториз, двадцатый пятый шот добивает. В прошлый раз ее в интернете полоскали за то, что облевала машину одного из депутатских сынков.

— Пошел ты, Радов, — огрызнулся Федор зло

— Тикай, тикай, малыш, — весело хмыкнул Влад.

Едва Федор затерялся среди гостей, Милана выдохнула и коснулась руки друга.

— Спасибо.

— Скоро Лиса с главным блюдом появится, — он обеспокоенно посмотрел на смарт-часы. — Тебе не пора?

— Пора. Просто не знала, как от Федора избавиться.

— Ну… Я сделал, что смог.

— Ты лучший в мире друг, — Милана приподнялась на носочках и легонько прикоснулась губами к его щеке. — Присмотришь за мамой, хорошо? Боюсь оставлять ее одну с Глебом, — она с опаской покосилась на родителей, которые по-прежнему расхаживали по залу. Восковая улыбка Илоны заставила ее сердце сжаться от подступившего страха.

Вдруг у них ничего не выйдет? Или ситуация выйдет из-под контроля?

— Все будет хорошо, Мил. Иди, — ободряюще сжал ее пальцы Влад и подтолкнул к дверям.

Его уверенная поддержка немного уняла внутреннее беспокойство. Цоканье каблуков потонуло в пении скрипок и мурлыканье флейт, поэтому зал Милана покинула совершенно незамеченной. Остальные гости сосредоточились на игре приглашенных музыкантов, а также визуальной части, проявленной специально под них.

Пока причудливые образы голографических танцоров рассекали по мраморному полу, люди отвлекались и погружались в атмосферу ненастоящего бала. Это дало шанс Милане уйти глубже в дом, где стояла гробовая тишина.

Слуги, находясь под бдительным присмотром Ангелины Ивановны, занимались раздачей блюд и алкоголя на празднике. Охрана тоже лишний раз не болталась по коридору, что было довольно странно. Но Милана все равно дважды оглянулась, чтобы проверить, не шел ли кто за ней. Игривые скачки теней на стенах от горящих свечей создавали иллюзию того, что за ней следят, а люди на старых картинах словно насмехались над ее страхами.

Милана шагнула в провал под лестницей, ведущий в кабинет Глеба, и неприятно поразилась тому, как ярко здесь горел свет. За счет все тех же свечей. Их было так много, что не понадобились даже световые боты.