Чуть позже, когда уставшая и довольная Милана вновь крепко уснула, Антон тихо прокрался на кухню. Первые лучи восходящего солнца загорелись красными пятнами за горизонтом и на снежном покрове на крышах высоток.

Он не включил голограмму, чтобы портить прекрасный вид из окна на празднично украшенные баннеры и налипший на стекла зимний узор. Под него прекрасно подошел остывший чай без сахара и горячий омлет с зелеными мазками салата из шпината.

Покосившись на тарелку, Антон поморщился. Превращение из разгильдяя в будущего отца, мужа и бизнесмена шло тяжело. Но негоже человеку, у которого через пять месяцев родится ребенок, потакать своим вредным привычкам.

«Капля никотина убивает человека», — выдал Базик, когда Антон щелкнул кнопкой электронной сигареты.

— Не душни. Превращаешься в помесь мамы и Тасманова, — проворчал он и сделал глубокую затяжку.

Перед ним возник цифровой образ.

— А кто обещал больше ни-ни?

— Обещать не значит жениться.

Фраза прозвучала забавно, особенно в свете того, что они с Миланой до сих пор не сочетались узами брака.

Несмотря на давление со стороны его семьи и регулярные намеки отчима его возлюбленной, Стаса Морозова, какое-то странное чувство незавершенности не давало Антону сделать этого. Хотя купленное кольцо с бриллиантом давно пряталось в самом верхнем ящике на кухне, а нужный вопрос постоянно крутился в голове.

Но… Что-то вечно мешало: то вечная занятость Антона в их с Марком новой IT-компании, то поиск нужного помещения под нее, то подбор кадров, то прохождения квеста с инстанциями. Потом суд над Збруевым-старшим и Донским, следом назначение отца на должность мэра. Столько всего случилось за прошедшие полгода, что им с Миланой было совсем не до свадьбы.

А время шло. Ребенок на подходе, как говорила мама. Антон и так чуть не проворонил все. Только намеки Елисея, шутки братьев Радовых да гора вилков капусты, расставленных одним осенним вечером по квартире, заставили понять, что он скоро станет папочкой. Причем первым после Андрея Радова в их поколении.

«Тормоз — это медленный газ. Прямо про тебя, Тони», — съязвила тогда его жена, Оксана.

Издевки со стороны Наташи, Влада и Михаила вообще вспоминать не хотелось. Кажется, они никогда не устанут от приколов на тему «истинно канареечной тупоголовости». Шутники, блин.

— В два часа дня у вас назначен психотерапевт, — привычно ворвался в мысли Базик.

— Помню, — кисло откликнулся Антон и подошел к окну, чтобы на секунду затерять в ворохе воспоминаний.

Их с Миланой продержали в больнице больше недели, затем отпустили с наказом внимательно следить за здоровьем. Врач назначил общего психотерапевта, чтобы тот помог им пережить случившееся, но они от него отказались. Решили, что обойдутся теми специалистами, которые работали в фонде супругов Тасмановых.

И не прогадали.

Обоим понадобилось три месяца интенсивной терапии, чтобы не просыпаться по ночам от криков. Столько же времени ушло на то, чтобы не ждать стука в дверь или звонка от полиции для выяснения обстоятельств смерти Вадима Красовского.

Иногда Милана вспоминала его в беседах с врачом. Груз вины за его гибель так и висел неподъемной тяжестью у них на шеях. Мешал двигаться дальше, вновь и вновь возвращал Антона к моменту, когда они уходили из подвала. А Вадим лежал там. Один.

Могли ли они спасти его? Теперь никто не узнает. Марк, как и обещал, при помощи Стаса и Родиона скрыл все улики.

Дело закрыли быстро, расследование никто не проводил. Для удовлетворения любопытства общественности и СМИ прокуратура выдала официальную версию о том, что Вадим погиб в пожаре. Для них этого оказалось достаточно. Поток очередных сплетен и новостей быстро смел зарождающиеся теории заговора.

Никто не вспомнил и Глеба Боярышникова, чья смерть оставила равнодушной даже его жену Илону. Она только вздохнула и сказала: «Скатертью дорожка», а потом без всяких ужимок и сопротивлений приняла предложение главного прокурора.

Паша, как и Антон, считал, что толчком послужило отношение Стаса к матери Миланы. Его бесконечная забота и рыцарское поведение отогрели измученное сердце. Для него оказалось неважным то, что Илона не пожелала делать пластическую операцию и убирать жуткие шрамы, оставленные огнем.

Сколько бы Милана ее ни уговаривала, ответ всегда звучал один: «Я была красивой всю жизнь. Теперь хочу стать счастливой».

— Завтра суд вынесет окончательное решение по делу бывшего мэра Москвы, Марата Григорьевича Донского, и его помощника, Збруева Геннадия Викторовича, в совершении тяжких… — голос диктора утренних новостей пропал, когда Антон отключил трансляцию одним касанием пальца по панели.

— Не хотите послушать? — спросил Базик.

— Нет. Пусть гниют в тюрьме до конца дней своих.

— И то верно.

Антон вздохнул и поднес чашку к губам, чтобы сделать глоток. Мигнул светодиод на смарт-часах, а ИИ оповестил его пришедшем видеосообщении.

— Зашифрованный номер ID, — предупредил он сразу. — Прочесть файл не могу. Неизвестный формат. Удалить?

Хмуро покосившись на всплывший экран, Антон пробормотал:

— Не знаю.

Внутри шевельнулись червячки подозрений. Паника ледяными пальцами обхватила шею и крепко сжала ту. Хорошо, что за время лечения он научился ею управлять. Дыхательная гимнастика отогнала прочь зябкое чувство страха.