Была идея написать в Смольный и в Кремль, а чего мелочиться-то? Сгорел сарай, как говорится.

К ужину явилась срочно призванная через мессенджер Анфиска, и на кухне спонтанно образовался совет в Филях [1].

Пока мы с подругой дружно негодовали, посыпая голову пеплом и призывая на имя моего начальника все невзгоды, громы и молнии, Лера тихо и задумчиво сидела в своем углу. Кот, по малолетству и из-за возможной солидарности с врагом по половому признаку, приглашен не был.

Дочь внимательно слушала наши бредовые идеи, кивала изредка, но, как я думала, совершенно невпопад. А потом внезапно выступила, да так, что мне показалось: Господь глаголет её устами.

— Мам, я тут вот что придумала: буду в магистратуру поступать в «Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого».

— Вот это поворот, — буркнула обескураженная и сбитая с мысли, я.

Анфиска же подхватила, сияя глазами:

— Но тогда ваших денег от продажи этой квартиры хватит на недвижимость там. Ты совершенно спокойно можешь увольняться хоть сейчас. От Ромки, какие-никакие алименты будут, да ты еще зарабатываешь своими романами. С голоду однозначно не помрёте.

— Это звучит как план, — побормотала я, судорожно выстраивая логические цепочки и последовательность действий. Своих и детей.

— Если, как сегодня сказал адвокат, мы получаем три четверти квартиры да машину, то тогда до Новгорода даже такая черепаха, как я, по новой платной трассе часа за полтора доеду. Считай — все рядом. Но не здесь.

Лера тихонько засмеялась:

— Будем на выходные приезжать в гости. К вам, тетя Анфиса, да к бабе Тане с дедом Колей.

Подружка хмыкнула, не удивившись, что мать мою дочка не посчитала.

Все здесь Алену Ивановну хорошо знают. И в дополнительных пояснениях не нуждаются.

— Да и вы к нам, — подхватила, воодушевленная перспективами, я.

Великий Новгород мне всегда нравился чистотой, камерностью, уютом, памятниками и тем, что мой далекий от религии и понимания значимости исторического наследия отец называл: «Ох и город. На один квадратный метр пять церквей!»

— Вот и договорились, — резюмировала Фиса, — завтра берешь больничный и несешь заявление «по собственному». Можно в обратной последовательности. Там как раз майские, а после них вас уже и разведут, да и с продажей успеете, раз Роману так подгорает.

Я прикидывала в календаре более четкий план действий и бормотала под нос:

— Поговорю еще с тренером, чтобы подобрал нам в Новгороде клуб для Кота после его реабилитации. И вообще, все будет в шоколаде, а не в чем обычно.

Лера и Анфиса переглянулись и хмыкнули.

Меня же несло на волнах восторга от открывавшихся перспектив:

— А приятным бонусом будет то, что расстояние между мной и моими родителями будет ни две остановки, а два часа на машине. Да и Рому с Олей встретить в ТЦ еще раз шанса у меня практически не будет.

Дочь грустно покивала. Ей все равно больно. Как бы он себя ни вел, Роман Николаевич оставался ее отцом.

Я это понимала и ни одного плохого слова вслух при детях в его адрес не говорила.

Ладно, план понятен.

Делюсь с девочками, а то отпускать пора поддержку в лице подружки:

— Так, завтра утром я принесу заявление этому небритому чепушиле, и пусть Администрация дальше живёт без меня.

А как у начальника подписать нужные документы я знаю: во время его телефонного разговора, предварительно положив перед ним на стол шоколадную конфетку.

А там — ловкость рук, хорошие человеческие отношения с секретариатом главы района и больничный.

Бухгалтерия и кадры могут взбрыкнуть, но я после мартовского выезда не только в шоке рыдала по углам, но и припасла кое-что на Инессу, так что должны мирно разойтись.

Про то, что даст бог, переезд в Новгород избавит меня еще и от Игоря — я даже мечтать боялась, хотя была бы рада.

Честно.

Осталось все задуманное претворить в жизнь.

[1] Совет в Филях — военный совет, который в соответствии с Воинским уставом был созван 1 (13) сентября 1812 года во время Отечественной войны главнокомандующим М. И. Кутузовым в деревне Фили к западу от Москвы. На рассмотрение был вынесен вопрос о том, пытаться ли после Бородинского сражения дать ещё одно сражение под Москвой, либо оставить город без боя.

Старый еврей уезжает на родину, везет в клетке попугая. Таможенник не пускает, говорит, что животных и птиц можно вывозить только чучелом или тушкой.

Еврей божится, что попугай в их семье уже 100 лет.

Попугай слушал-слушал и говорит:

«Фима, чучелом или тушкой, а уезжать надо»

(анекдот)