– А теперь отпусти их, маленькая дрянь. И не пытайся сделать вид, что не узнала меня.

Лианы вокруг зашевелились, как змеи, встопорщив листья-чешую, откатились немного в стороны, высвобождая больше пространства, но коконы так и остались болтаться. Более того, мне почудилось, что они медленно, почти незаметно втягиваются вверх, в свод, образованный переплетением стеблей.

Йен тоже заметил это.

– Ах, так, – сладко протянул он. – Значит, делаем вид, что мы чужие друг другу. Что ж, позволь освежить тебе память, – и он слегка, самую малость наклонил фонарь.

Капля, сияющая бело-розовым пронзительным светом, на мгновение зависла в воздухе – и упала на землю, расплёскиваясь ярким пламенем. Оно пробежало по земле, смыкаясь вокруг нас в кольцо, полыхнуло сильнее, а потом, повинуясь движению руки Йена, брызнуло в стороны.

Лианы завопили.

Честное слово, они запищали, как маленькие трогательные крысята.

– Вспомнила? – осведомился Йен так же ядовито.

Вместо ответа коконы распустились, роняя с немалой высоты пленниц – к счастью, целых и невредимых, пусть и изрядно помятых.

– Наигрались, девочки? – спросил он пугающе ласковым тоном. Салли невозмутимо поднялась и принялась приводить одежду в порядок, а вот Тильда втянула голову в плечи, точно ожидая затрещины. – Росянка, будь так любезна, подготовь мне порцию силы – примерно такую же, как в прошлый раз, но более чистую, нет времени усваивать и адаптировать её. Развлечения окончены. Давайте уже начнём спасать меня, как полагается. А ты можешь идти, маленькая дрянь, – добавил он, задрав голову. – Будем считать, что я тебя простил.

Пламя погасло. Лианы нехотя, не особенно и торопясь, втянулись за поворот; на какое-то мгновение мне померещилась за их переплетением крошечная женщина со стрекозиными крыльями и глазищами на пол-лица – но, полагаю, только померещилась.

Когда Йен отвернулся, Тильда обернулась к Салли и еле слышно шепнула:

– Пятьдесят шесть.

– Пятьдесят пять, – откликнулась она столь же тихо. – Один – с двумя головами.

– Квиты?

– Ничья.

И они быстро пожали друг другу руки.

Йен старательно не оборачивался и сохранял сердитое выражение лица, но я-то чувствовала, что ему смешно.

Потом нам пришлось вернуться назад, довольно далеко – до того самого фрагмента стены, буквально истыканного голубыми цветочками. На мой взгляд, там не было ничего особенного за исключением того, что выглядел он приятно, в отличие от всего остального лабиринта. Но, видимо, чародеи смотрели по-другому. Тильда уважительно вздёрнула брови, ковырнув цветочки, попыталась что-то наколдовать и вынужденно отступила. Йен поусмехался, задвинул длинную, страшно запутанную речь, в которой фигурировали «принципы Эклера», «эффекты Бисквита» и прочие гурманистические категории, а потом похлопал ладонями по камням – и те послушно сдвинулись, образуя лестницу.

– Часть пути срежем по верху, – пояснил он вслух специально для Салли и для меня. – Обычно в лабиринте так не получается – чем выше поднимаешься, тем больше вырастают и стены, но из каждого правила есть исключения. И, кстати, Урсула: не «эклер» и «бисквит», а Эгглер и Бискет. Очень уважаемые чародеи и, как водится, давно мёртвые.

Дальше дорога стала гораздо, гораздо приятнее. По расчётам Йена, в среднем достаточно опытный мастер преодолевал лабиринт за час, учитывая все возможные ловушки, задержки и неожиданности. Нам же потребовалось гораздо меньше, около сорока минут. И не только благодаря короткому пути по стенам – на самом деле, Тильда вела нас в правильном направлении, хотя и отвлекалась по дороге на заманчивых противников и опасные тупики.

– Интуиция и везучесть – вот качества, без которых чародею долго не прожить, даже очень талантливому, – подытожил Йен, вышагивая по стенам и безжалостно шугая птиц фонарём. – Так что когда я говорю «тебе повезло», Росянка – это комплимент… А вот и конец лабиринта. Вовремя – свеча почти догорела, – добавил он и задул фонарь.

Последние метров пятьсот навстречу нам никто не попадался, в том числе и драконовидные химеры, которые, как выяснилось, в местных тёмных закоулках встречались гораздо чаще, чем хотелось бы. Мы с Йеном сделали обратную рокировку, чтобы не растрачивать оставшиеся крупицы силы, и вернулись в середину процессии, между Тильдой и Салли.

И вовремя.

За лабиринтом действительно располагался замок, окружённый иссохшим садом. Вокруг тянулся глубокий ров, наполовину заполненный стоячей чёрной водой, и от неё так отчётливо веяло смертью, что пронимало даже меня, к чарам совершенно не чувствительную. Через ров был перекинут мост, а за мостом, обняв дубину, ожидал… ожидало…

Наверное, это когда-то было человеком.

– Кукла, – севшим голосом прокомментировала Тильда и прижала руку ко лбу козырьком. – Только странная. Почему в неё вплавлены мертвецы?