А ты хотел бы?

«Упаси Великий Хранитель, – посерьёзнел он. – Это шутка, милая. Поразмысли лучше вот о чём: если мы с тобой правы, то вернуть мою душу на место тебе будет гораздо проще».

Потому что тело твоё изначально?

«Именно. Связь никуда не делась, и Крокосмия это доказал, когда пытал меня с помощью медиума. Так что, смею надеяться, тебе не придётся прикладывать почти никаких усилий, и до потери сознания я тебя доведу каким-нибудь другим, более интересным способом».

Я невольно улыбнулась. Ну, хоть одна хорошая новость за последнее время.

«И даже никак не прокомментируешь последнюю шутку?» – с микроскопической долей обиды, почти не видной за самоиронией, поинтересовался Йен.

Мысли тут же повернули не в ту сторону – но и не в ту, на которую рассчитывал он, потому что напротив сидела Тильда и радостно уничтожала пирожное с тройным шоколадом. Сейчас как-то не верилось, что когда-то даже она тоже была очарована Йеном и пыталась его соблазнить… Интересно, а если бы я припёрлась к нему с просьбой лишить меня невинности, как бы он отреагировал?

«Урсула. Я всё слышу».

– Ой… – протянула я вслух и закрыла лицо руками. – О-о-ох…

Салли задумчиво прикусила ложку.

– Обижает тебя?

Голос прозвучал тихо, но очень-очень угрожающе – немного выше, чем раньше, в мыслях, но зато гораздо выразительнее.

– Если бы, – вздохнула я, рефлекторно запуская пальцы в волосы. Впрочем, судя по тому, что отражается в стеклянной дверце, мыть голову придётся мне в любом случае – за сутки мои добрые подружки не догадались расчесать мою шевелюру. – Самое ужасное, что я, кажется, не против того, чтоб он оказался здесь прямо сейчас и как-нибудь меня обидел.

Салли, судя по выражению её лица, не поняла вообще ничего. У Тильды брови поползли вверх:

– О-о-о!

– Ни слова, – взмолилась я. – Во имя милосердия и здравого смысла, аминь. У меня тут переоценка ценностей идёт.

«Я тоже промолчу, пожалуй, – после многозначительной паузы откликнулся Йен. И добавил странным голосом: – У меня тоже».

Уточнять, что он имеет в виду, я не стала.

Тильда перевернула вилку и размазала остатки тортика по блюдцу с каким-то садистским удовольствием, а потом произнесла:

– Как говорит бабуля, если нечего сказать – можно хулить врагов. Так вот, последние новости: Крокосмия оказался достаточно безмозглым, чтобы атаковать Флёр де ла Роз, когда она заявилась в его каверну.

«Обожаю идиотов – они никогда не подводят, – тут же отреагировал Йен. – Догадываюсь, что он сделал – рискнул ей напомнить, что Розы теперь не на вершине пищевой пирамиды, и её лично сюда никто не приглашал».

– Не знаю, что Крокосмия ей сказал, но как говорят, Флёр ему при всех отвесила пощёчину, – продолжила между тем Тильда. – Он попытался выставить её из каверны силой и огрёб. Потом Розы приметили посреди пустой комнаты знакомый гроб и решили под шумок обыскать каверну.

У меня сердце замерло.

– И нашли тело?

– Нет, – задумчиво откликнулась она. – Не нашли ни следа. Но обнаружили кучу всего странного в лабораториях. В том числе предметы, которые в течение последних тридцати лет пропадали из других кланов. Потом Розы разослали сообщения всем, кто хоть чего-то стоит и имеет какую-то власть. Бабуле тоже прислали… В общем, скоро состоится суд. Хорхе Альосо-и-Йедра и Эло Крокосмия выдвинули друг другу обвинения одно другого тяжелее. Суд состоится через двенадцать дней, а там кого-то из них объявят предателем Запретного Сада и показательно казнят.

Аппетит резко пропал.

– Двенадцать дней, – повторила я, отворачиваясь и утыкаясь взглядом в противоположную стену, пустую и белую, за исключением абстрактной картины в оранжево-багровых тонах. – Неплохо, наверное. И у нас есть шансы выпутаться бескровно, учитывая, что Розы накопали в резиденции Крокосмии всякой запрещёнки и ворованных вещей. Можно даже помечтать, что виновным признают именно его.

Тильда неловко поёрзала на стуле.

– Ну, если бы он обвинял меня или там Николетт, мир её праху, то сто процентов… Но он вытащил в суд Хорхе, а решение принимается тупо большинством голосов присутствующих… – она умолкла.

Если честно, я догадывалась, что она намекает на какие-то особые обстоятельства, но вот на какие – не понимала в упор.

«Честно говоря, я тоже не совсем понимаю», – сказал Йен.

– Это потому что Хорхе – вампир? – бросила я пробный камень, но она только отмахнулась:

– Нет… то есть да, конечно, но он и раньше был вампиром, и его в принципе не трогали, потому что репутация… Это щекотливая тема, – неожиданно заявила Тильда. – И постыдное пятно на репутации Сада, но, в общем, надо рассказать. Короче, пятьдесят лет назад Хорхе укокошил примерно половину взрослых, дееспособных и горячо заинтересованных в политике чародеев. Всех, кто додумался припереться на суд против него и предъявить обвинения.