— Пожалуйста… — мое дыхание сбивается на короткие вздохи. — Тебе вообще нужно держаться от меня как можно дальше! Потому что… Потому что мне всего семнадцать!

Сильные руки мажора замирают на моих бедрах, а в его потемневших глазах вспыхивает опасный блеск.

— Шутишь? — произносит он мрачно.

— Н-нет… Это правда! Мне только через месяц будет восемнадцать, — несу какую-то чушь, мне уже две недели как восемнадцать, но плевать, потому что, кажется, он мне верит.

Не дыша, я смотрю, как он тяжело сглатывает, но в конце концов отпускает меня только для того, чтобы обхватить пятерней мою шею и, притянув к себе, прорычать прямо мне в губы:

— Я даю тебе месяц. А потом я приду и возьму свое.

— Я не твоя, — огрызаюсь я. — И вообще у меня есть парень.

Хватка на моей шее усиливается.

— С этого момента я твой парень. И ты пожалеешь, если ослушаешься меня.

______________Несу на выбор еще два визуала Алисы, сама не могу определиться, напишите ваше мнение в комментариях 1, 2 или 3? А вот с визуалом Илая у меня 100% любовь)))))))

Первый вариант

Второй вариант

Третий вариант:

Меня будит противная телефонная трель и, приоткрыв один глаз, я лениво беру свой средневековый гаджет и читаю имя входящего абонента. Леся.

С протяжным стоном я сбрасываю звонок и, поставив мобильный на беззвучный, убираю его под подушку, но Худякова снова трезвонит мне, вынуждая телефон дребезжать от вибрации.

Психанув, достаю мобильник и отвечаю на звонок, не скрывая своего раздражения:

— Чего тебе?!

— И долго мне еще ждать, когда ты придешь ко мне обсудить подробности прошедшей ночи?

Я переворачиваюсь на спину и несколько раз моргаю сонными глазами.

— Отвали, Лесь. Я сплю.

— Ага, размечталась. Так я и отвалила. Меня тут распирает от любопытства, а она спит себе спокойненько. Ты как вообще захомутала его?

Мои брови медленно сходятся на переносице.

— Чего?

— Не чего! А кого! Аж самого Багирова! — не унимается подруга, а у меня от одной фамилии в животе все переворачивается. Это же не может быть совпадением? Фамилия созвучная с прозвищем того тиранического мудака? — Алеее! Ты чего молчишь? Рассказывай, давай! Я ж не отстану!

— Придется отстать, потому что не выспалась я из-за тебя, — возмущаюсь я, пытаясь отмазаться от темы. — Слушай, давай я потом тебе перезвоню.

Но Худякова полна энтузиазма выбесить меня окончательно.

— Самойлова, не смей, блин! Сбросишь, и я прибью тебя! Даже не думай, что я от тебя отстану после того, как ты стала главной героиней этой ночи! Я, вообще-то, твоя подруга и я имею право знать все до мельчайших подробностей, куда тебя унес этот красавчик!

Я испускаю долгий мучительный вздох и накрываю лоб ладонью, не желая вспоминать свои ночные приключения.

И все же яркий вкус стыда поднимается в моем горле.

— Откуда ты вообще знаешь?

— Ты прикалываешься? Да ты есть практически в каждой истории тех, кто тусовался вчера на пляже.

Мои пальцы крепче сжимают телефон.

— О каких историях ты говоришь?

— О тех, что на твоем бабушкофоне не посмотреть! И хватит отвлекать меня встречными вопросами, рассказывай!

Я мысленно закатываю глаза и провожу ладонью по лицу.

— Нечего рассказывать, этот придурок просто отнес меня в какой-то дом… — я замолкаю, понимая, как убого будет смотреться моя ложь, после того, что я только что сказала. — В общем, ничего интересного, позапугивал и отпустил меня домой.

— В дом, значит?

Я угукаю.

— А потом просто взял и отпустил?

Снова угукаю, пропуская эпизод с тем, как он пожирал мои губы. Или как я стонала, позволяя его языку путешествовать у себя во рту. Или как его эрекция терлась о мою промежность…

Боже… Хватит об этом думать!

Я даже не заметила, как моя кровь закипела от всех этих всплывающих картин в голове, и теперь кожу охватывает покалывающий жар, но я спихиваю все на раздражение, пульсирующее под кожей.

— И ты думаешь, я поверю во всю эту брехню? — снова раздается голос подруги, которая в отличие от меня явно в приподнятом настроении. — Даю тебе еще одну попытку.

Я корчу гримасу, мечтая, чтобы абонент на другом конце провода получил короткую амнезию.

— Ну-у-у… может быть, ты все-таки поверишь в мою брехню, и на этом закончим?

— Ага! Я так и знала! Он успел сорвать твою вишенку?

Мои глаза распахиваются, а щеки вспыхивают от смущения.

— Что? Нет, конечно! Какая нахрен вишенка! — огрызаюсь я.

— Та, что еще никем не была сорвана, — Леся хохочет в трубку. — Ну, по крайней мере, до сегодняшней ночи с сексуальным мажором.