– Сейчас я могу разбавлять что угодно чем угодно, — заверила Марго.

Она знала, что насчет мужиков Ленка не продержится и месяца — у нее в последние года три-четыре всегда были парни, с которыми она даже не трудилась никого знакомить, поскольку они менялись с завидной частотой. Ей давно надо было научиться тому же вместо того, чтобы искать единственного и неповторимого. Найти его все равно невозможно, а быть все время с парнем гораздо лучше, чем быть все время в поиске.

– Все ясно. Он козел, мы его сейчас возненавидим, — сказала Ленка, протягивая ей пакет с бутылками.

– Он не козел. Хотя… возненавидеть не помешало бы, — согласилась Марго уже на кухне, доставая бокалы.

– Опиши мне его. И я тебе объясню, почему он козел, — с готовностью предложила Ленка. — И давай уже, наливай.

Ник.

Первое, что он сделал в Питере — это нажрался как свинья, впервые за последние года три, если не больше. После ухода Марго он не спал всю ночь, не смог поспать и в поезде. Ник был очень зол на себя, и ему просто надо было заснуть, чтобы ни о чем не думать.

Когда-то у него была неплохая карьера в инвестиционном банке и очень стабильный высокий доход. Когда он увольнялся, чтобы вложиться в дерзкую идею, было ощущение прыжка со скалы. Но Ник был так воодушевлен, что риск казался оправданным. Теперь ему так не казалось, и по мере того, как кончались накопленные деньги, он испытывал чувство постоянной тревоги и сам был близок к паническим атакам, как и Марго.

Его надежды не оправдались. Чтобы жить на прежнем уровне, ездить на хорошем автомобиле, покупать те же костюмы, требовалось все больше усилий. А у него не было даже своей квартиры. Ник постепенно начал замечать, что проводит в клубе больше времени, чем Макс, стараясь выжать из этого бизнеса все до капли. И все равно паникует

Он начал работать круглосуточно, искать новые контакты, новых клиентов — и неожиданно из этого вырулился питерский проект, который хоть криво и косо, хоть нерегулярно, но приносил прибыль. Благодаря нему они все еще не разорились.

Но если вирус разойдется, то людям будет не до клубов и публичных игр, и это они обсуждали с Максом уже десятки раз. С другой стороны, если дать им больше эмоций, то они могут использовать клуб как место для снятия страха… так, как это делал он сам. Поэтому с самого начала пандемии Ник начал организовывать вечеринки и шоу, которых прежде они никогда не делали, приглашая опытных садистов и мазохисток, которые показывали новичкам то, что могло их шокировать.

Макс немного сопротивлялся, но он тоже понимал, что им придется меняться. Прежняя концепция клуба в кризис не работала. Да, изначально они договаривались, что клуб предназначен в основном для свинга, эротики и бархатных практик. Но теперь люди нуждались совершенно в другом, даже если сами того не понимали. И первые же шоу доказали, что Ник прав

Жесткие сцены с поркой кнутом, болевым связыванием, проколами медицинскими иголками имели бешеный успех. Пробовать такое готовы были не все, но билеты покупали с огромной охотой, а многие тут же загорались и бежали на обучающие семинары. И женщины вели себя намного смелее, чем обычно. Разрядка требовалась абсолютно всем, он остро чувствовал это по себе.

В прошлый приезд Ник с огромным наслаждением выпорол кнутом одну из самых отвязных маз, которая бегала за ним уже два года. В нормальном состоянии ему этого не хотелось, но он шел к этому давно, обучаясь работать с длинномерами. И теперь, когда психика требовала, он получал то самое удовлетворение, на которое рассчитывал. Плохо было лишь то, что для этого ему пришлось пару раз представить на месте этой девушки Марго.

С новенькими было тяжело — иногда Ник чувствовал себя почти проституткой, соглашаясь отшлепать ту или иную девушку. В их понимании порка была тем, что сам он считал мягким массажем и, делая такой массаж, он часто злился. Но знал, что таков удел всех звезд — развлекать зрителей, которые платят деньги, и жаловаться на это не стоит. Если бы они с Максом не играли с новичками, то потеряли бы половину постоянных посетителей.

Про то, как еще привлечь посетителей, была его последняя пьяная мысль, когда Ник засыпал, и она была гениальной. Но наутро он, конечно, все забыл. Очнувшись утром в холостяцкой квартире приятеля, начинающего питерского садиста, Ник почему-то подумал о Марго и вдруг ощутил такую пустоту внутри, какой не чувствовал очень давно — ни в момент расставания с Томой, ни в те моменты, когда долго был один. Как же так? Ведь они встречались-то всего ничего, и ему казалось, что он воспринял ее желание уйти почти философски. Да, она разозлила его своей ревностью и претензиями, но не надолго.

Прогнав дурацкие мысли, Ник влез в джинсы и свитер и выполз на кухню. Андрей уже уехал на работу и оставил ему записку с трогательными указаниями о том, что из продуктов в холодильнике можно есть без риска отравиться, а что уже безнадежно протухло.

Изучив содержимое холодильника, Ник убедился, что в ведение домашнего хозяйства Андрей был таким же профаном, как и в теме. Но это для Ника полностью компенсировалось радушием парня и его готовностью учиться, а так же тем, что он смотрел на него с огромным уважением, если не сказать — обожанием. И накануне, пока они пили коньяк, ему довелось выслушать немало дифирамб, которые не могли не тешить самолюбие.