– Смотри в глаза, — велел он.

После этого Марго по-настоящему потекла. Его лицо уже было другим, полностью погруженным в игру — очень серьезным, хищным, опасным.

– Быстрее, — скомандовал он, на секунду глянув на ее пальцы и снова прожигая взглядом, — ласкай клитор, сучка, а не где попало. Я знаю, где он находится.

Ее щеки залило краской по самые уши. Ник понял, что она хотела схитрить. Ей не охота была не то, что кончать, но даже приближаться к оргазму. Она хотела кончить только с ним внутри. Но Ник ждал оргазма, и Марго с тихим послушным стоном отпустила себя, позволив судороге пробежать по телу и разрядить ее. Сжав ноги, она шумно выдохнула несколько раз подряд, чувствуя, как сильно колотится сердце и как внимательно продолжает смотреть Ник.

– А теперь, — тихо сказал он, контролируя каждый ее вздох. — Я хочу, что ты сделала себе больно.

Марго облизала губы и молча уставилась на него. Такого ей не приказывал еще никто. Сама? Но она такого не умеет.

– Как? — наконец, тихо спросила она.

– Пока — любым удобным способом. Быстрее, нижняя.

Зажмурившись, Марго ущипнула себя за бедро. И снова посмотрела на Ника: хватит?

– Теперь соски, — велел он, начиная снимать рубашку.

Марго сжала свои соски обеими руками и издала тихий стон.

– Знаешь, что я делаю с сучками, которые симулируют? — холодно спросил Ник, срывая с себя рубашку.

Марго сглотнула и сжала свои соски сильнее — на этот раз действительно до боли.

– Ай, — поморщилась она.

– Лучше, — одобрительно кивнул Ник. — Перевернись. В коленно-локтевую. И жди.

Стоять так пришлось минуты две — пока он не спеша раздевался, искал презерватив, распаковывал его и натягивал.

Марго вздрогнула всем телом, когда он сильно шлепнул ее — а потом еще и еще. Это было очень громко в полной тишине, и от этого стыдно. Но очень приятно и почти не больно.

– Еще? — тихо спросил он, и она кивнула. Ник шлепнул раз десять — до приятного тепла в обеих ягодицах, а потом плавно проник в нее сзади, сгреб за волосы и стал трахать, а Марго только тихо постанывала, выбросив их головы все мысли. Она была дома… она была в раю, в объятиях своего мужчины, от которого исходило ровное тепло, надежность и спокойствие.

Теперь он давал ей все, в чем она нуждалась.

Рано утром Марго проснулась от того, что телефон Ника трезвонил без конца. На ее мягкие тычки, призывающие ответить, он не реагировал. Перегнувшись через него и с трудом разомкнув глаза, она увидела на экране знакомое имя и ответила:

– Але?

– Малышка, кто бы ты ни была, будь пупсечкой и дай Ника, — тоном, не терпящим возражений, проговорил ей в ухо Михаил.

– Пупсечка временно отсутствует, это Марго. А Ника надо еще растолкать, — отозвалась она и мягко потолкала Ника в плечо.

– Слушай, Марго, у вас там серьезная ситуация в клубе. Я разбираюсь, но я пока в Москве, а Макс в отключке, — сказал Миша. — Мне нужно, чтобы Ник съездил кое-куда и поговорил с одним человеком в Питере, прямо сейчас.

– А-а-а… сейчас, — сказала Марго и, прочитав короткую молитву, сильно толкнула Ника, почти заорав ему в ухо:

– Ник! Это Миша. Там проблемы в клубе!

Мгновенно открыв глаза, Ник взял у нее телефон и сел, а пять минут спустя он уже бегал по номеру, собираясь как по тревоге.

– Что случилось? — спросила Марго, наблюдая, как он скачет на месте, втискиваясь в джинсы.

– Добрые люди накапали на нас в полицию. Местный орг позвонил Максу, потом Мише, — пояснил Ник. — Миша связался со знакомым в Питере, но с ним надо лично встретиться и съездить в клуб, а потом в местное отделение, чтобы нас не прикрыли.

– Ого. А если нас прикроют, это плохо, да?

– Нехорошо, — подтвердил Ник. — Мы попадем на штрафы и проданные билеты на неделю вперед, тысяч пятьсот. И самое паршивое — потеряем всю аудиторию, которую мы месяц тут собирали.

– Удачи, — шепнула она, провожая его до двери.

– Закажи себе завтрак в номер, кафе закрыты, — сказал Ник, поцеловав ее в губы. — Погуляй обязательно. Я позвоню как только освобожусь.

Иногда собственный бизнес превращался в бесконечный марафон. Ему постоянно казалось — вот сейчас будет просвет. Здесь немного разгрести, там поднажать — и можно спокойно сваливать в длинный отпуск. Но по факту именно в такие моменты сваливалось что-то глобальное. То проблемы с помещением, то эпидемия, которая сама по себе была тем еще марафоном. За последние полтора месяца у него не было ни одного выходного дня.

С самого начала ограничений Макс потерял аппетит, концентрацию, начал просыпаться от кошмаров. Лиза была настоящей умничкой и все понимала, очень поддерживала, но иногда, совершенно внезапно, могла тоже начать психовать и вставать в позу. И тогда он не успевал среагировать, злился сначала на нее, потом на себя, потом — на весь мир.