Тотальный, разрушительный и совершенно не контролируемый с моей стороны пиздец.

Карина возвращается через десять минут с подносом, ловко расставляет чайничек с чашкой и блюдцем и осторожно проводит ладонью по моему предплечью. Не получив никакого отклика, она отходит на пару шагов назад и застывает под искусственным светом ламп, ложащимся на ее кожу синим сиянием.

Я внимательно изучаю высокую аппетитную грудь, выглядывающую из глубокого декольте. Оглаживаю взглядом все нужные изгибы, и четко осознаю, что ни осиная талия, ни упругая задница, ни перспективы первоклассного минета не заводят.

Потому что я упрямо возвращаюсь к мыслям о том, что сейчас моя Олька стонет под смазливым пижонистым шатеном.

– Не в этот раз, Карин, – разочарование вперемешку с недоумением мелькает на хорошеньком лице, но девочка быстро справляется, демонстрируя неподдельный интерес и заботу.

– Макс, ты, наверное, заболел?

– Судя по всему, да, – соглашаюсь я, потому что ничем иным, как вирусом или патологией, проснувшуюся и корежащую меня изнутри ревность назвать не могу. – Только малиновое варенье таскать не надо. Иди работай.

Я борюсь с собой еще около часа.

Курю кальян, глубоко затягиваясь густым дымом, и пускаю ровные округлые кольца, которые одобрительно оценивает парень-кальянщик в черной атласной рубашке, то и дело поправляющий косящую набок рубиново-красную бабочку.

Я пытаюсь отвлечься и сосредоточиться на трансляции футбольного матча, но проевшая дыру в гордости потребность гораздо сильнее меня. Зло сплюнув, я сдаюсь и набираю номер старого знакомого, позволяя противным длинным гудкам пройтись наждачкой по напряженным нервам.

– Здорово, Макар! – я терпеливо выслушиваю нелестную тираду в свой адрес и, прикрыв дрогнувшие веки, прошу: – пробей одного человечка, пожалуйста. Все подробности, которые сможешь вытащить. Отблагодарю.

Еще час тянется, словно резиновая жвачка.

Я выпиваю две чашки кофе, шесть раз пересчитываю количество елочных игрушек над барной стойкой и продолжаю расстраивать своей постной физиономией Карину. Ради меня сменившую алую блузку с черными брюками на короткое узкое платье кораллового цвета с таким нескромным декольте, что мальчик-кальянщик пару раз спотыкается и едва не рассыпает угли на гламурную брюнетку в компании неприметной серой мышки-подруги и втиснутого в ярко-розовый костюмчик со стразами чихуахуа.

– Здорово, Белый!

Наконец, в баре появляется криминальный внешности амбал с татуировкой-змеей на бритоголовом черепе. Распугивает персонал. Проталкивается ко мне. И стискивает пальцы в болезненном рукопожатии.

Весело ухмыляясь, он довольно заграбастывает фужер с виски, который кажется игрушечным в его мощной ладони.

– С такой оплатой можно и сверхурочно поработать. Спасибо, Макс, порадовал служителя Фемиды.

– А потом удивляешься, почему у тебя потерпевшие в кабинете в обморок падают, – я подтруниваю над другом и наблюдаю, как скоропостижно пустеет наполненный почти до краев стакан. Шумно длинно выдыхая, я с силой сжимаю фарфоровое блюдце и роняю напряженно: – накопал чего?

– Меркулов Владислав Сергеевич. Девяносто второго года рождения. Холост. В компании трудится три года на должности старшего аналитика, звезд с неба не хватает. Не судим, не привлекался.

Макар делает паузу и внимательно следит за моей реакцией, пока я пытаюсь убедить себя не лезть в счастливые отношения Ольги. Я потихоньку начинаю проигрывать включившемуся на полную катушку инстинкту собственника, когда товарищ, хитро оскалившись, произносит.

– Правда, есть одно но…

– Какое? – я замираю в предчувствии какого-то грандиозного подвоха, и моя исправно срабатывающая на пакости интуиция не подводит.

– Помимо твоей Авериной этот Влад еще встречается с дочкой генерального, – приятель подзывает Карину и что-то шепчет ей на ухо в то время, как я пытаюсь сложить воедино кусочки разрозненной головоломки.

– Встречается? – переспрашиваю я, отхлебывая остывший кофе, и давлюсь жидкостью, когда прямолинейный Макар озвучивает на весь бар басом.

– Да трахает он ее, Макс! Трахает! – на нас сердито шикает гламурная дама с собачкой, но резко затыкается, стоит моему шкафоподобному другу ей подмигнуть. – И нет, твоя Ольга об этом не знает.

После этих посиделок с Макаром несколько дней проходит, словно в тумане.

Я запираюсь дома. Отказываюсь от традиционного пятничного похода в клуб с пацанами. И не могу решить, как использовать добытую другом информацию.

Предполагаю, что припереться на порог Олиного дома и заявить «Ты знаешь, Влад тебе изменяет», как минимум странно.

Отменив все планы на выходные, я ставлю на паузу «Блудливую Калифорнию» и запиваю растерянность ядреным черным чаем без сахара, когда звонок мобильного разрывает тишину.