Хани забрала мешочек, судя по опустившейся руке онни, нелегкий.

— Так же она ска. сказала, что подготовила вам палан…паланкин. Он рядом с входом. Благодарим шаманок за помощь! — Служанка ещё раз поклонилась. — Госпожи Мин также извиняются за то, что не могут лично попрощаться с вами.

— Ничего, все в порядке, благодарим вас служанка… — я начала.

— Служанка Ку.

— Передайте, пожалуйста, вашим госпожам, что мы благодарны им за материальную помощь. Мы надеемся, что старший сын семьи Мин быстро вылечится. За, то что они не сопроводили нас мы понимаем и не обижаемся на них. Также благодарим и вас за быстрое сообщение, — завершила вежливо Хани.

— Немного отдышитесь, служанка Ку. Ничего не случится, если вы пару минут постоите на месте. До свидания.

С Хани мы поклонились женщине и через мгновения вышли. У ворот дома Мин, как и было обещано, нас ждал цветастый паланкин, где бамбуковые занавески закрывали два открытых окна по бокам. Для его передвижения стояли четверо крепких мужчин.

***

Внутри паланкин совсем отличался от внешнего вида. Места едва хватало на двух людей. Мы сидели на жестких квадратных подушках, совсем не помогающих от мысли того, что наши попы и жизни находятся буквально в чужих руках.

— Ну как, вам понравилось? — из ниоткуда появилась черная змея. Она заставила Хани сесть рядом со мной и приняла человеческий облик.

Богиня в темно-синем ханбоке с вышивкой белой змеи на весь чогори выглядела как женщина средних лет, со слабо выраженными морщинами, с шелковистыми черными волосами, собранные в кульку на затылке шпилькой с парой-тройкой бубенчиков, с мясистым кончиком носа, тонкими красными губами и, несмотря на серьезное, безэмоциональное лицо, добрые глаза.

— С одной стороны — интересно, конечно. Но то, чем брата Хваён опоили это немного, бе. — От воспоминаний у меня прошлись мурашки, а лицо зажмурилась.

— Дитя, как же тогда ты трогала проклятый пучжок?

— А с ним было что-то не так? — заволновалась Хани, невольно пискнув.

— Боюсь, вам не понравится правда, посему я промолчу.

— Г-госпожа Опщин, не пугайте так, расскажите уже в чем проблема?

— Знаете есть такая пословица у известного мыслителя Конфуция: «Слова должны быть правдивыми, а действия — результативными», если начали говорить, то заканчиваете мысль, госпожа богиня, — дерзнула Хани.

— Что с вами поделать, дети? Только не говорите, что я вас не предупреждала. Так как я богиня, то у меня есть много глаз среди людей. — Глаза Опщин засверкали и из её рукава выглянула миленькая маленькая коричневая змейка. — Третья дочь семьи Он долгое время мечтала о замужестве со вторым сыном генерала Мин и везде преследовала его для встреч, посылала подарки и отправляла сваху для помолвки, но Мин Бинсу постоянно отказывал девушке. По стечению обстоятельств она где-то встретила то ли агви в человеческом облике, то ли черную шаманку, что ненароком шепнула дочери Он про обряд. Под алую луну нужно было собрать кровь и начертить определенные символы на бумаге для шаманских амулетов. Повезло девушке или нет, но под алую луну у неё начались те дни, и она собрала кровь из того места, думая о лучшей эффективности. Глупая третья дочь семьи Он сделала всё, как ей посоветовали, но в голову к ней снова пришла умная мысль: решила девушка взять ту самую кровь и напоить тайком будущего суженого, чтобы точно сработал приворот, написанный на бумаге. Лишь не учла дочь из семьи Он, что любая кровь под демонической алой луной превращается в яд. Даже подсказывающее зло было не настолько хитро. Если бы не пучжок девушки, то тогда Мин Бинсу вылечился бы быстрее и не страдал от кошмаров.

— Т-то есть вы хотите сказать, что на той бумаге рисовали…

— Месячными!

Наши с Хани желудки не выдержали от осознанного и, подняв занавески со своих сторон, одновременно мы освободили их от содержимого.

«Мы внимательно смотрели, как горит бумага с месячными, буээ…»

Богиня Опщин понимающе хлопала нас по спинам, пока рвотный рефлекс совсем не ушёл.

— Держите, — она достала из другого рукава тыкву горлянку.

Открыв сосуд, в нос ударил сладковатый финиковый чай.

— Чай сделан из ююбы, он поможет успокоить ваш разум и тело. — Опщин снова надела маску серьезной богини.

Пока мы поочередно тихо пили чай, богиня сменила тему:

— Я не могу помочь вам со всем, так как боги не имеют права постоянно вмешиваться в человеческие жизни. Вместо этого, как награда за помощь, отвечу на все ваши вопросы, не скрывая правды.

— Клянетесь честью богини плодородия?

Богиня Опщин кивнула, немного потревожив бубенчики шпильки.

— Почему богиня Опшин попросила нас помочь семьи Мин? — сразу же поинтересовалась Хани. Она уже более-менее стала успокаиваться.

— Вас устроит ответ, если я скажу, что долгое время являюсь хранительницей клана Мин?

— А как же другие семьи, госпожа Опщин? — в этот раз я захотела спросить.

— Разумеется, я помогаю и другим кланам, но для этого им приходится обращаться к шаманкам. Если семья состоит из бедняков, то тогда я более лояльна и прихожу быстрее на зов помощи.

— Долгое время… это сколько?

Богиня кашлянула от недовольства, но, так как ранее пообещала ответить на все вопросы, ответила:

— Думаю, прошло уже более пятьсот лет.

— Вау, я думала, вы моложе, — не думая, вылетело из рта Хани.

Богиня посмотрела на Хани уничтожающим взглядом киборга-убий… то есть бога.

— Я, конечно, знаю, что глупые не становятся шаманками, но разве боги могут жить как люди — сто лет, если аж Михва появилась до существования городов и законов? Да я знакома даже с самими сащинами! — недовольно пыхтела богиня.

— Поняла-поняла, я не хотела вас обидеть, богиня Опщин, — Хани нервно пыталась уладить ситуацию.