«Мне кажется, это нечестно. Нужно обрисовать детали вашей дочери — если она скажет, что не против со мной общаться, то я тоже за», — смело произнесла тогда в автомобиле.

Дядя Олег недобро усмехнулся и забарабанил пальцами по рулю. Он никогда меня не обижал. Относился дружелюбно и уважал. Но когда дело касалось семьи — Авдеев включал максимум жесткости.

«Жизнь гораздо сложнее, чем тебе кажется, Даша. Можно сломать Яну правдой и похерить всё, что имеешь, а можно включить ум и смекалку и не делать лишних движений во благо всем, а особенно себе и матери».

После этого следовал долгий разговор дома. Я была уже не так спокойна — бесилась и кричала, хотя недавно без особого зазрения совести тратила чужие грязные деньги. Угрожала, что заберу документы и пойду работать. В ответ получила мольбу и горькие слёзы матери. От этого было больно и тошно. Я малодушно пасовала.

Мама яро утверждала, что у них с дядей Олегом безумная любовь и страсть, но из-за того, что часть имущества записана на супругу — Ольгу Игоревну Авдееву, развод невозможен. Поэтому приходилось крутиться и жить на две семьи.

Было смешно и нелепо. Моей матери тогда исполнилось тридцать шесть, а она верила в сказки, будто школьница.

Я не спала всю ночь и размышляла о завуалированных угрозах Олега Вячеславовича. О Янке. Думала, что мягко попытаюсь отстраниться и свести нашу дружбу на нет, но она только крепла с каждым прожитым днём.

Со временем я остыла и не стала пороть горячку. Приняла ситуацию. Старалась реже бывать в гостях у Авдеевых — только когда отсутствовали родители. Но кто знал, что этой зимой Ратмир, в надежде помириться с отцом после громкого скандала, застукает нас втроем на отдыхе в загородном комплексе и всё поймет?

— Ян… Время вышло… — шепотом произношу.

Подруга недовольно кривится и накрывает лицо подушкой. Что-то невнятно бормочет себе под нос и продолжает спать дальше, но злиться на неё не получается. Не только сейчас — вообще никогда.

— Ладно, ещё пять минут — и буду обливать водой.

Я выхожу из спальни подруги и на носочках крадусь к гостевой ванной комнате, располагающейся в конце коридора.

Дом у Авдеевых большой — в три этажа. Можно с лёгкостью заблудиться и за весь день ни с кем и не пересечься — на что я искреннее надеюсь.

Открыв кран, убираю волосы за спину и умываю лицо. Остатки сонливости растворяются. Холодная вода мелко пощипывает кожу и бодрит.

Я поднимаю голову и тянусь к бумажным полотенцам в специальном отсеке, но в ту же секунду цепенею, потому что прямо за моей спиной, опустив руки в карманы низко сидящих штанов и упираясь плечом о дверной косяк, стоит Ратмир.

— Почему не на занятиях?

Чужое присутствие вызывает настоящую панику. Я хочу попросить его выйти, но горло сжимается невидимыми щупальцами, а сердце буквально вылетает.

Мама сказала, что мне не стоит испытывать вину за чужие грехи. Это не я сплю с женатым мужчиной. Не я беру у него деньги. Не я ворую время. Не я несу ответственность за этот выбор.

Не я, но почему-то чувствую себя как минимум соучастницей преступления.

— Проспали.

Я напрягаю плечи и не двигаюсь. В гостиной наверняка остались закуски и коктейли. Янка сказала, что не нужно убираться, потому что утром придет домработница, но теперь мне в миллион раз более неловко за то, что я поддалась.

Зрачки Ратмира расширяются и заполняют радужку. Становятся беспросветно-чёрными. Кто бы знал, как сильно я хочу увидеть там прежнюю теплоту и услышать в голосе хотя бы каплю доброжелательности. Насмешливое «Дашка» вместо безымённого обращения. Будто я не человек, а ничтожество.

— Хочешь совет?

Ратмир отрывается от проема и медленно шагает вглубь ванной комнаты, сужая пространство и воруя воздух.

— Не уверена.

Но кого это волнует, да?

— Пользуйся, пока мой отец ебёт твою маму…

Щёки и шея резко покрываются красными пятнами. Под кожей бурлит гнев.

Я заставляю себя развернуться к Ратмиру и вскинуть взгляд. Пробежаться глазами по густым взъерошенным волосам, выразительным чертам лица и широким плечам. Вернуться обратно.

Ратмир старше нас с Янкой на четыре года. Ровно через три месяца он получит магистерскую степень и свалит работать за границу в посольстве. Так сказала подруга. В целом, всё, что я знаю о Ратмире — я получила против своей воли, клянусь.