— Ещё раз подумай, Даш, — просит Мир. — Я тебя хочу. Ты меня тоже. В чем, собственно, проблема?

Действительно.

Каплю неловко признаваться в том, что я не настолько отчаянная и смелая, как могло показаться. Как и многие — я жду романтики и признаний, а также возможности быть единственной и исключительной. Не просто для рандомного парня. Для него.

— Я вполне уважаю твои личные убеждения, но у нас они разные. Ты намерено отказываешься от любви и серьезных отношений, а для меня без этих составляющих — не то.

Лицо Мира становится каменным, а дыхание глубже и чаще.

— Как это не то? Очень даже то.

— Уверена, что секс в случае взаимности и душевной близости гораздо чувственнее и прекраснее.

Я не боюсь остаться непонятой. Была не была. Хуже всё равно уже не станет.

— Чушь, Даша. Секс — это просто секс. Он сам по себе прекрасен и дарит удовольствие. Ты просто не распробовала.

— У меня другая позиция.

— И давно ли ты набралась опыта, чтобы уметь определять отличия?

Вспыхиваю, потому что лупит по больному.

— Не пытайся переломить меня, пожалуйста.

— Я не пытаюсь. Правда интересно. Тебе разве тогда не понравилось?

Я облизываю губы, на которых все ещё остался вкус Мира. Вскидываю подбородок. Смотрю с вызовом и непоколебимостью, хотя выбранная тема заставляет оголить душу.

Понравилось. В моменте — круто и остро, когда горели. После — накатили одиночество, холод, а ещё рой сомнений.

— Ты непробиваемый, Мир.

Кивает, принимая нападки и ухмыляясь.

— Не сдерживайся.

— Ещё черствый и циничный. Я всего лишь хочу сказать, что не смогу контролировать эмоции, а ты — точно не тот, кто сможет залатать мое сердце в случае нарушения правил.

Я бы и рада говорить больше и складнее, но каменная эрекция продолжает беззастенчиво упираться в мою поясницу, поэтому моментами сбиваюсь.

— Трахай ту, которую устроит подобный формат без обязательств. Меня, к сожалению, нет.

Мир отталкивается ладонями от раковины и выпрямляется во весь свой почти двухметровый рост.

Улыбается, но вовсе неприветливо. Опустив руки в карманы, осматривает меня всю, будто… торгуясь с тобой.

Знаю, он бы с радостью пропустил мимо ушей мои пояснения, сказал пару утешающих слов, развязал полотенечко и…

Я рада, что не делает этого.

Не врёт, не юлит. Не притворяется тем, кем не является. Даже для достижения цели.

— Ладно, понял. Удачи в поисках мягкого, податливого и эмпатичного парня с серьёзными намерениями.

Походит к двери и на несколько секунд застывает.

Я бегло осматриваю широкую спину, обтянутую чёрной футболкой. Прижимаю ладонь к вылетающему сердцу и свожу вместе колени, пытаясь пресечь настойчивую пульсацию внизу живота.

— Видела, у тебя и без моих пожеланий предостаточно кандидатур. Поэтому, с Богом.

Чересчур громкий хлопок двери заставляет меня подпрыгнуть на месте.

Будоражащей близости больше нет, но напряжение по-прежнему держит цепкими щупальцами. Наверное, нужно время, чтобы отпустило.

Я обнимаю себя руками за плечи и смаргиваю непрошенные слёзы. Нахожу утешение в том, что всё делаю верно. Я заслуживаю того, чтобы тоже ставить условия, а не только принимать чужие, если вдруг кто-то в перерыве между другими девушками хочет выебать подружку сестры.

В оцепенении закрываю воду и выбрасываю крем в урну. Вытираю до скрипа тело. Переодеваюсь в чистую одежду и возвращаюсь в гостевую комнату.

Когда слышу шум на улице, бросаюсь к окну и выглядываю из-за шторы.

Ну нет.

Зачем же так радикально? Почему бы просто не помолотить грушу и не скинуть напряжение в спорте?

Закусив губу, наблюдаю за тем, как Ратмир открывает ворота и выезжает за территорию дома.

Сбавив скорость перед лежачим полицейским, тянется к телефону и ярко освещает салон.

Неужели кому-то звонит или пишет?

Чёрт. Едва не стону в голос от бессилия и теряюсь в догадках.

Когда автомобиль скрывается из виду, я подхожу к кровати и падаю на мягкую свежую постель, предрекая долгую бессонную ночь.

Сжимаю ногами одеяло. Учащенно дышу.

Надо было ещё раз принять душ. Смыть с себя мужской парфюм. Стереть прикосновения. Сбавить градус накала.

Потому что сейчас — невыносимо. Виски мокнут от прилива жара. Я ёрзаю и прикрываю глаза, ныряя ладонью под резинку шорт, утопая во влаге и проклиная дурацкие убеждения и принципы.