Я бы мечтала о таком. Честно.

— На тему?

Кривлюсь, нехотя вспоминая. И озвучиваю полуправду:

— По мелочам. Упрёки на тему денег.

— Понимаю. Знаешь какой кайф, когда родители свалили на две недели? Может и тебе твою куда-то отправить?

Думаю, так и будет. После возвращения из отпуска Олег Вячеславович летит в командировку и с моей мамой. Чтобы поровну. И никому не было обидно.

Похвально? Наверное. Крутится мужик, старается.

Именно по этой причине мама на взводе все дни, что нет дяди Олега. Требует от меня многого. Кричит по любому поводу. Ответы тоже воспринимает в штыки.

В какой-то момент я не выдержала и попросила не выплескивать на меня негатив из-за недопониманий с любовником. На что получила справедливый укол — где бы я была, если бы мать вовремя не сориентировалась и не улучшила качество нашей жизни?

Действительно: где?

Точно не сидела бы за столом в компании мажоров. Не пила бы шампанское за триста баксов. Не носила бы дорогие шмотки. Не училась бы в лучшем вузе столицы. Не побывала бы в языковой школе Британии. Не узнала бы Яну. И еще много-много «не». Но быть благодарной отчего-то не получается. В этом и состояла очередная мамина претензия.

— Давай выйдем, а? — предлагает Янка. — Курить хочется так сильно, что сейчас сдохну.

По дороге на улицу мы заглядываем в уборную, которая пользуется спросом у девушек в качестве лучшего места для крутых фоточек.

Внутри симпатично. Есть огромное в пол зеркало и красивая фиолетовая подсветка. Я считаю, что фотографироваться в дамской комнате моветон, но у Яны другое мнение на этот счёт.

И я нехотя, но соглашаюсь.

Улыбаюсь в камеру, кладу руки на хрупкие плечи подруги. Занимаю выгодную позу. Ракурс отличный. Ноги кажутся просто длиннющими.

Недолго думая, снимок улетает в соцсеть со всеми необходимыми отметками, геолокацией, музыкой, фильтрами и небольшой ретушью.

И, конечно же, подписью. Я — бести. Лучшая подружка. Нам классно вместе, особенно в те периоды, когда никто не лезет в наши отношения.

Минуя толпу людей на танцполе — прорываемся на улицу, где тепло и приятно. Даже пиджак накидывать не нужно, настолько веет приближением лета.

Янка упирается бёдрами о перила лестницы и затягивается дымом. Разговор так или иначе крутится вокруг родителей и недопониманий с ними.

— Отец купил мне квартиру — она пока на стадии ремонта, но осталось не так и долго подождать. Как только заеду — заберу тебя с собой, Даш.

Я коротко смеюсь. Голова кружится от выпитого. Но столь милая забота дарит необыкновенно легкое и щемящее чувство в груди.

— Ой, боюсь, что мы друг друга поубиваем…

— Если ты не будешь учить меня жизни — обойдется.

Наши разговоры ни о чем, но в то же время о значимом и важном.

Шутим, смеемся. Прикалываемся. До тех пор, пока на парковку не заезжает знакомая тачка.

И ошибки, увы, быть не может.

— Да что за… херня! — вспыхивает Янка.

Не могу не поддержать.

На улицу выходит Ратмир, хлопнув дверью, и приветствуя стоящих кучкой друзей. Среди них Илья, Андрей, Глеб… И, конечно же, Аня.

Интересно, в ту ночь, когда я отказалась от секса без обязательств — Мир поехал к ней? Или просто подрочил?

Смущаюсь, когда представляю, как удовлетворял себя рукой. И нахожу в этом нечто особенно возбуждающее, хотя и не верю в подобный исход.

— Почему именно туда, где отдыхаю я?

Под возмущения Янки опускаю глаза на носы своих туфель. Как переживу мимолётное приветствие (и нужно ли оно?) — ума не приложу.

Мы не виделись ровно две недели.

В первую — Ратмира отстранили от участия в боях. Во вторую — на работу не вышла уже я по состоянию здоровья.

С каждым днём уверенность в правильности поступка только крепла. Не было ни сожаления, ни отчаянья, ни пустоты. Всё шло, как надо. И я считала, что, когда мы всё же пересечёмся, я наконец-то найду баланс в чувствах. Но как бы не так.

Янка экстренно запихивает в рот жвачку, скрывая следы преступлений. Предлагает и мне, но я решительно отказываюсь.

Пф-ф. Мне-то чего бояться?

Мир громко и заразительно смеется, общаясь с парнями, а у меня сердце как по команде заводится и хаотично бьётся.

— В клубе нет свободных мест, ребята, — повышает голос Янка, крича прямо в толпу друзей брата. — Я узнавала, честно.

Боже.

Завидую её характеру. Я бы струсила вот так открыто потешаться.

Ратмир осекается и оборачивается на лестницу, где мы стоим. Сведя брови к переносице, склоняет голову набок.