В общую столовую вошёл управляющий Карлвиг.

– А что ты тут делаешь? – удивился он, глядя на Филиппу.

Она растерянно посмотрела в свою тарелку, потом на мужчину.

– Твоё место за господским столом, рядом с сестрой господина, Генриеттой, и её воспитательницей, Камиллой, - строго сказал управляющий.
– Хозяин ясно написал: «Пусть Камилла занимается обеими». Так что, до следующих распоряжений хозяина, где госпожа Камилла с молодой хозяйкой, там и ты. Понятно?

Филиппа только кивнула, и, с сожалением посмотрев на приятную мужскую компанию рядом с собой за общим столом, где-то, очень даже привычную, но неожиданно приятно угодливую, и, взяв в руки свою тарелку с остатками ужина, направилась туда, где сидели господа, точнее, две госпожи: сестра аштуга и её воспитательница.

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула Генриетта, когда Филиппа, в сопровождении управляющего, вошла и, по его знаку, нерешительно села за стол.

– Госпожа Генриетта, эта девушка - Ваша дальняя родственница и подопечная господина Хилберта. Её зовут Филиппа, - чуть склонил голову управляющий, обращаясь к сестре Хилберта, потом повернулся к воспитательнице.
– Госпожа Камилла, перед Вами - та самая, вторая воспитанница, которую хозяин поручил Вашим заботам. У них с госпожой Генриеттой должны быть одинаковые занятия.

Филиппа неуверенно улыбалась, когда её представляли, но ответной улыбки не получила. Генриетта молча продолжила есть, словно рядом с ней пустое место. А Камилла смотрела на девушку растерянно, соображая, какая новая напасть свалилась на её голову. Сестра аштуга была норовиста, плохо слушалась и постоянно строила какие-нибудь козни своей воспитательнице. Если теперь эти девицы будут пакостить вдвоём, Камилле впору за голову хвататься и бежать из поместья куда глаза глядят!

Однако, старательно сохраняя на лице внешнюю невозмутимость, своих страхов воспитательница никому не показала.

– Ты неправильно держишь ложку, - строго сказала она Филиппе, понаблюдав, как девушка ест некоторое время, и показала взглядом на свои пальцы, удерживающие прибор, - нужно вот так. Булочку положи на пирожковую тарелочку. Вон она, слева от твоей основной тарелки. Эта маленькая тарелочка специально предназначена для хлеба и булочек. Теперь отламывай от неё небольшие кусочки пальцами левой руки и отправляй в рот.

Филиппа послушно выполняла все указания и продолжала кушать, но аппетит напрочь пропал.

«Так вот почему все знатные девушки такие стройные. Они, когда едят, постоянно о всяких правилах думают. Как же хорошо было за общим столом!» - думала она, пытаясь правильно удерживать пальцы на ложке и с ужасом косясь на ряд вилочек на салфетке. – «Интересно, а можно сказать, что я уже наелась и уйти?»

После долгого тягостного ужина под надзором придирчивой Камиллы, к счастью, Филиппу отпустили отдыхать. Девушка с нескрываемым облегчением вежливо попрощалась со всеми и поспешно ушла к себе уже знакомой дорогой. В своей комнате она сразу разделась и с довольным вздохом легла в чистую мягкую постель.

Филиппа чувствовала сильную слабость и разбитость, несмотря на то, что днём проспала почти всё время до ужина, после того, как они с Фредериком добрались до поместья. Однако, тот дневной сон был больше похож на потерю сознания от безмерной усталости. Всё же дорога далась Филиппе нелегко. Укладываясь поудобнее, она подумала о Фреде. Интересно, он уже добрался до приграничной крепости? Девушка знала, что и Прынц тоже сильно устал.

Сегодня утром, в степи, после того, как кони Хилберта и Фредерика разъехались в разные стороны, унося на своих спинах усталых седоков, девушка не сразу заговорила с принцем.

Филиппа даже не заметила, что они с Фредом всё время ехали молча, пока она немного пришла в себя и отошла от волнения после разговора и прощания с самим аштугом. Осенняя степь тоже была тиха, лишь ровно гудел в ушах вездесущий ветер.

– Ты предатель! – чуть повернув голову, прошипела девушка парню за спиной.

– Почему это? – она не видела Прынца, но хорошо расслышала в его тоне самое искреннее удивление.

– Ты же обещал, что не выдашь меня, а сам рассказал аштугу, что я девушка! – обвиняюще прокричала она и собиралась продолжить возмущаться, но Прынц грубо оборвал её.

– И что?! После того, как тебя столкнули с обрыва, дальше мне нужно было бы спокойно смотреть, как в один прекрасный момент аштуг отправляет девчонку в мясорубку? Нет уж! Уволь. Нечего тебе, милая, на войне делать.

Принц тоже, в сердцах, говорил повышенным тоном, но степь словно проглотила их крики.

И снова только ветер в ушах…Они долго ехали молча.

Высоко в небе пролетела большая стая птиц. Их печальные крики странно успокоили душу Филиппы. Жгучая обида на Прынца неожиданно исчезла без следа, словно птицы, улетая в необозримую даль, унесли её с собой. «Он хотел, как лучше. Не казнили же меня!» - подумалось вдруг ей.