– Руки! – быстро стряхивает мою ладонь.

– Почему ты не вышел тогда из подъезда?

– Из какого подъезда, ты свихнулся? – майор смотрит на меня недоумённо.

– В тот вечер вы зашли в подъезд, но ты не выходил оттуда…

– Ясненько, – тянет эта сволочь. – Столько с ней работаешь, а так про неё ничего и не понял. Устроил ей сцену ревности, придурок? С какой стати я должен тебе что-то объяснять? Я ушёл от Ани через несколько минут. А вот что произошло потом – не твоё дело. Так что можешь вообще-то успокоиться. А хотя нет, не успокаивайся – живи теперь с этим.

Он садится в машину, я на автомате делаю несколько шагов назад и смотрю вслед, ничего не видя.

* * *

Эту ночь я запомню на всю жизнь. Не сомневаюсь, она мне ещё долго будет сниться в кошмарах.

Осознание того, что я наделал, накрывает с головой. Куда не повернись, со всех сторон вина полностью моя. И как выбраться из ямы, в которую загнал себя собственными руками, я не имею ни малейшего представления.

Шаг за шагом препарирую своё поведение за последние несколько месяцев. Был бы я трупом в анатомичке – на фрагменты бы сам себя разобрал. Как у любого врача-клинициста, с анализом и выстраиванием логических связей у меня всегда всё было в порядке. Ну и где в таком случае, спрашивается, были мои мозги?

Я ведь даже не могу толком сформулировать, почему так вёл себя с Аннушкой. Точнее, мне-то казалось, что я просто требователен, потому что в нашей профессии нет места ошибкам. А она – одна из тех редких людей, кто рождён быть врачом, должна быть строга к самой себе и развивать свои способности. Но почему моя строгость к ней приобрела такие формы?

Или, может быть, всё дело в том, что я с самого начала знал, что не смогу остаться к ней равнодушным?

Итоги ночных размышлений неутешительные.

Признать вину – полдела. Что мне делать дальше? На этот вопрос ответа у меня нет.

С утра, выпив крепкий чёрный кофе, выхожу на улицу. Здания плохо видны из-за тумана, в воздухе висит сырость. Подхожу к своей машине и обнаруживаю сзади, возле багажника, пацана и девчонку. Явно младшие школьники, лет по семь-восемь.

– Что такое? – спрашиваю ровно, стараясь не напугать детей.

Знаю, что выгляжу после бессонной ночи так себе. Мальчик, вздрогнув, оборачивается, я вижу русую чёлку и голубые глаза. Сердце пропускает удар. Мотнув головой, чтобы отогнать воспоминания, повторяю:

– Ребят, что вы здесь забыли? В школу не пора?

– У вас там… – мальчик машет рукой вниз.

– Что? – приседаю возле колеса и вижу под крылом грязное клочкастое нечто и круглые жёлтые глаза.

Глава 21

Добрынин

– А ну-ка, – тяну руку, и шерстяная варежка шипит, с трудом разевая рот.

Достаю из кармана перчатки, которые сунул сегодня с собой. Но царапаться у этого создания сил явно нет, поэтому легко вытягиваю слегка сопротивляющегося котёнка из-за колеса.

– Ваш? – спрашиваю для порядка, хотя и так ясно, что трясущееся существо, которое держу за шкирку, уличное.

– Нет, – со вздохом говорит мальчишка, беря за руку свою подружку. Или сестру? – мы его случайно заметили. Вы… вы его выбросите, да?

Смотрю на эту парочку и вижу, как у девочки глаза начинают наполняться слезами. О нет, только не это! Не выношу женских слёз! Даже если речь идёт о семилетней кнопке.

– Нет, – вздыхаю тяжело, – не выброшу.

– Честно? – пищит кнопка.

– Честно, – киваю. – Отвезу сейчас в ветеринарную клинику, там его подлечат.

– Хорошо, – важно кивает пацан. – Ну, мы пойдём тогда! До свидания! – тянет за собой девочку, та шмыгает носом, улыбается, показывая дырку на месте выпавших передних зубов, и я невольно улыбаюсь в ответ.

Затем перевожу взгляд на свою находку и опять вздыхаю.

– Поехали, – усаживаюсь в машину и нахожу в навигаторе ближайшую ветеринарку. Перчатки приходится пожертвовать дрожащему котёнку, которого я посадил впереди. Подумав, включаю подогрев сиденья и аккуратно трогаюсь с места.

Хорошо, что до клиники ехать недалеко. Паркуюсь, сгребаю пригревшуюся животинку и захожу в здание.

– Кто тут у вас? – молодой врач, который принял нас почти сразу, осматривает мелкого на столе. Котёнок старательно шипит и топорщит слипшуюся шерсть.

– На колесе эту мелочь нашёл, – оттягиваю рукав над часами, времени до утреннего совещания почти не остаётся.

– Да, они туда частенько залезают, холодно сейчас становится, – кивает ветеринар.

– Слушайте, мне на работу пора, что с ним делать? – нетерпеливо притопываю ногой.