Меня многие презирали, а я продолжала улыбаться, делая вид, что все хорошо, что меня это не волновало и ни капельки не трогало. В конечном итоге истинное лицо затерялось среди бесконечной игры в королеву. Я постепенно начала забывать, кем же была там, два месяца назад, в серой питерской осени. И не помнила, когда сломалась, став безмолвной куклой, верящей в свою же игру. В то, что достойна занимать место Оландеи, в то, что я могу соответствовать выбранной за меня роли. И что никто никогда не узнает правды.

Но перестать улыбаться – значило проиграть обстоятельствам и сдаться. Как только мой обман будет раскрыт, я навечно останусь затворницей в стенах этого ужасного мира. По крайней мере, пока я пляшу под чужую дудку, я продолжаю жить. Игра все так же увлекала за собой, и я улыбалась жёстко, вроде бы даже искренне, заставляя чужие сердца биться испуганными пташками в груди. Я была несравненна в своей лжи и знала это. Потому что так было проще выжить. Эту простую истину я принесла с собой из того, чужого и далёкого мира, про который медленно начинала забывать. Так зачем прекращать представление, если оно лишь набирало обороты?

– Королева, вам плохо? – Рядом со мной послышалось тихое покашливание.

Парень, выдернувший меня из дымки размышлений весёлым юношеским голосом, смотрел на меня с немым вопросом и каким-то раздражением. То и дело оборачиваясь, тут же натягивал на губы дружелюбную улыбку. Медленной ленивой походкой ко мне подошёл высокий темноволосый мужчина с суровым квадратным лицом и злющими глазами, в которых черти уже не просто плясали, они точили для меня ножи. По привычке вцепившись в собственную ладонь ногтями, я постаралась отвлечься от панических мыслей. Нельзя было допустить того, чтобы мой страх увидели остальные и приняли его за проявление слабости.

Мой взгляд невольно скользнул по лицу генерала и министра внешней политики и остановился на довольно старом шраме, пересекающем его по диагонали от левого виска к уголку рта. Почему-то он всегда привлекал внимание: словно память царапала и предупреждал об опасности. Так и хотелось немедленно подняться и сбежать куда-нибудь подальше от этого самодовольного мужлана… Едва заметно покраснев, я помотала головой и вновь с улыбкой посмотрела на притихших аристократов, которые не понимали, чем может аукнуться такая пауза в исполнении чокнутой ведьмы.

– Думаю, это не в вашей компетенции задавать мне подобного рода вопросы, – тёплая улыбка все так же растекалась по моим губам. – ещё раз позволите себе подобный тон в отношении меня – и можете забыть о своей голове на долгие годы. Она будет прекрасно смотреться перед парадными воротами в назидание врагам, что даже от друзей я избавляюсь легко и непринуждённо. Вам это понятно?

– Не смею больше настаивать, – участливо протянул мужчина и вопросительно посмотрел на своего помощника, при этом старательно делая вид, что не замечает моего разгневанного и взбешённого взгляда. – Но на вашем месте я бы все же уделил внимание своему здоровью, а не принятию решений подобного рода. Вы вояка, а не королева, так что не стоит подменять одно понятие другим. Мой вам совет, уйдите сейчас.

– Стража! – гаркнула я. – В темницу его, а кто посмеет ослушаться, окажется там же, но со смертельным проклятием до седьмого колена!

Я уже давно заметила странную реакцию местного контингента на фамильные проклятия, но я не была бы собой, если бы по-прежнему не строила из себя правильную девочку. Но даже у таких, как я, бывает свой лимит терпения, который в определённые моменты кончается, и тогда на волю прорывается все то, что так хорошо пряталось в душе. Я просто не могла сделать что-то ещё, так как сама до конца не разобралась во всех магических тонкостях этого мира. Но как гласила мудрость: кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Когда на кону твоя жизнь, можно пойти ва-банк.

При упоминании проклятия генерал как-то болезненно скривился, а после совсем невесело усмехнулся. Не очень приятно осознавать, что твоя родная кровь может погибнуть просто из-за того, что какой-то сумасшедшей бабе в короне не понравилось что-то там. Но, к сожалению, этот мир был настолько несправедлив ко всем живым, что я не бралась судить о том, кто из нас двоих по итогу окажется правым в этой странной ситуации. У каждого в голове сидели свои тараканы и свои причины, но в одном мы сходились… Я слишком бесполезна, а он с этим ничего не мог поделать.

Ведь все-таки он часть королевского двора, тот, кто брал за меня ответственность. Присягал на верность моему покойному мужу, а потому теперь вынужден сдерживать свои оскорбления и ненависть, хотя она так красноречиво читалась на его лице. И ведь никто не объяснил ему, что, в отличие от старой версии королевы, новая была вообще воспитана в другом мире, где магии отродясь не водилось. А все проблемы человечества исходили от алчности и жадности в потребительской борьбе за ресурсы.

– Прошу меня простить, теперь вы сами вправе решать свою дальнейшую судьбу, – уклончиво произнёс шатен и улыбнулся, посмотрев на меня, как бы намекая, что лучше принять во внимание его угрозу.