Шрифт:
Она подбежала к кассе и поставила все свои выигранные деньги на Зорьку.
"Ты с ума сошла?" – ахнула Жанна. "Эта кляча едва ноги передвигает!"
Но Лада только загадочно улыбнулась. "Иногда нужно просто поверить в чудо."
И чудо случилось. Зорька, словно вспомнив свою молодость, вырвалась вперед на последних метрах и пришла первой.
Лада смотрела на табло, не веря своим глазам. 870 000 рублей!
"Ну что, подруга," – сказала она ошеломленной Жанна, – "кажется, я нашла способ улучшить наш корпоративный бюджет. Как думаешь, Вадим Семёнович оценит, если я предложу ему инвестировать в скаковых лошадей вместо уток?"
Они рассмеялись, направляясь к кассе за выигрышем. Лада не знала, что этот день изменит всю ее жизнь. И что розовый айфон в ее сумочке вскоре станет ключом к разгадке преступления века…
В то время как Лада Петровна покоряла московский ипподром, ее любовник, Вадим Семенович, продирался сквозь тайские джунгли, словно Индиана Джонс на пенсии.
"Вадик, я больше не могу!" – простонала его жена, Алла Николаевна, запнувшись о корень размером с небольшой чемодан. "Ой, кажется, я ногу подвернула!"
Вадим Семенович остановился, вытирая пот со лба. Он посмотрел на жену, потом на извилистую тропинку, уходящую вверх, и тяжело вздохнул. До водопада Хуай Мае Кхамин оставалось еще шесть километров, и каждый из них казался марафоном в адском котле.
"Аллочка, милая," – начал он, мысленно проклиная того турагента, который подсунул им этот "уникальный тур по нехоженым тропам Таиланда", – "может, вернемся в отель? Там тоже есть бассейн…"
"Вадик!" – возмутилась Алла Николаевна. "Я так мечтала прогуляться под струями водопада вечной красоты! Неужели ты лишишь меня этого счастья?"
Вадим Семенович посмотрел на жену. В ее глазах стояли слезы разочарования, а на лице застыло выражение обиженного ребенка. Он вспомнил, как когда-то влюбился в эту женщину, как они мечтали вместе путешествовать…
"А, была не была!" – воскликнул он, неожиданно для самого себя. "Будет тебе вечная красота!"
С этими словами Вадим Семенович поднатужился и взял жену на руки. Алла Николаевна взвизгнула от неожиданности и обвила его шею руками.
"Вадик! Ты с ума сошел! Надорвешься же!"
"Ничего, дорогая," – пыхтел Вадим Семенович, делая первые шаги по крутой тропинке. "Я же не зря в спортзал хожу… раз в полгода."
Следующие шесть километров превратились для Вадима Семеновича в настоящее испытание. Он карабкался по скользким камням, перепрыгивал через поваленные деревья и отмахивался от назойливых москитов, все время удерживая на руках свою немаленькую супругу.
Когда они наконец добрались до водопада, остальные туристы уже вовсю плескались в природном бассейне. Вадим Семенович, красный как рак и мокрый от пота, осторожно опустил жену на землю.
"Вадик, ты мой герой!" – восторженно воскликнула Алла Николаевна, целуя его в щеку. "Я как будто заново в тебя влюбилась!"
Вадим Семенович смотрел на сияющее лицо жены, на струи кристально чистой воды, падающие с высоты, и вдруг почувствовал, как в его сердце что-то дрогнуло. Он вспомнил о Ладе, о своей двойной жизни, и ему стало немного стыдно.
"Знаешь, Аллочка," – сказал он, беря жену за руку, "а давай-ка и правда начнем все заново? Только ты и я, без всяких… уток."
"Каких уток, Вадик?" – удивилась Алла Николаевна.
"Неважно, дорогая," – улыбнулся Вадим Семенович. "Давай лучше искупаемся. Кажется, мне нужно немного охладиться."
И они вместе вошли в прохладные воды под водопадом вечной красоты, не подозревая, что в это самое время в далекой Москве Лада Петровна делала ставку, которая изменит их жизни навсегда…
Глава 3: Дебет желаний, кредит реальности
Кухня Лады Петровны напоминала поле битвы после победоносного сражения. Если бы Наполеон увидел этот разгром, он бы гордо кивнул и сказал: "Вот это я понимаю – Ватерлоо!"
Повсюду валялись пустые бутылки шампанского, словно павшие солдаты славной армии Вдовы Клико. Они лежали на боку, стояли, гордо выпятив горлышки, и даже висели на люстре – свидетельство того, что веселье достигло космических высот.
Коробки из-под пиццы громоздились, как баррикады на улицах революционного Парижа. Остатки пепперони, эклеров и оливок намекали на эпическую битву между голодом и изобилием, в которой, судя по всему, победили обе стороны.