— Ваш исполнительный юноша Матвей, Драговит Ижеславович, только что чуть не уничтожил зеркало силы. И я вот не знаю, что мне делать — прибить его прямо сейчас или отдать для той же цели вам, — спокойно сообщил я, не сводя глаз с Аверина.

— Он… что? — знаменитая хладнокровность с ректора слетела моментально.

Я понял, что вопрос риторический и молчал. Ряпушкин в себя пришел быстро и резко бросил:

— Выезжаю! — и добавил спустя долю секунды: — Можете его прибить, если желаете, ваше сиятельство.

Только моя злость уже прошла. Угрозу я устранил, а пока сносил все ментальные преграды в башке парня, то понял что его просто использовали. Да, он знал что состав опасен, но не насколько. Молодой дурак, доверяющий отцу. Можно было понять, кому же ещё доверять?

Вот Аверина-старшего я бы прибил с огромным удовольствием. Он же подставил сына. Даже сумей тот сослаться на ошибку и каким-то образом скрыть следы, вина всё равно лежала бы на студенте. Пусть граф стал бы ректором и, возможно, восстановил сына на учебе. Но репутация!

Ну что за люди…

Я вздохнул и раздраженно потер висок. Магический удар прошелся и по мне, отдача от такого была ощутимой. Менталисты вообще были склонны к головным болям. Нередко и мигренями страдали. Особой разновидностью, не поддающейся исцелению.

Раздался топот ног и в помещение вбежали запыхавшиеся стражники. Я указал им на скулящего от боли парня:

— Уберите его отсюда. И вызовите ему лекаря.

Матвея забрали, а я смотрел на зеркало и раздумывал. Заняться им мне сейчас спокойно не дадут. Но хотя бы можно проверить, насколько хорошо я восстановил плетения.

Не полноценный запуск артефакта, а небольшая прогонка системы. После уже можно приготовить правильный состав и закрепить работу.

Я оглянулся на маячащего в дверном проеме Тимофея:

— Ладно, придется повозиться чуть дольше, — успокоил я его и подмигнул.

Положил руки на раму и провел пальцами по грубому и шершавому рельефу резьбы. И зашипел от неожиданности — острый край глубоко порезал кожу, дерево окрасилось каплей моей крови.

Поверхность зеркала помутнела.

На меня дохнуло ледяным ветром, вымораживая до костей. Из артефакта выскочил призрак и я на инстинкте попытался его остановить, уперевшись руками. Чёрт, к нему же нельзя прикасаться…

Дух злорадно расхохотался и утащил меня в свой мир.

Пронизывающий ветер, бескрайняя пустошь и стремительно исчезающая жизнь — так неприветливо встретил меня мир духов.

Не то место, по которому можно соскучится.

Призрак среди бесконечного холода чувствовал себя наоборот, гораздо лучше и сильнее, чем в мире реальном. Меня от его первого удара спас мой браслет. Пусть делал я его в расчете на темного мага, но сила жизни помогла не окоченеть в первую же секунду.

Мне этого хватило, чтобы ответить взбешенному созданию.

Я бы даже сказал сумасшедшему, столько необузданной ярости витало вокруг меня, эмоции духа переполняли все пространство, искажая восприятие.

Ох, зря он затащил к себе универсала с полными карманами накопителей…

Первым делом я выкачал эфирный сосуд и врезал напрямую, выдав наподобие хука справа. Призрак отлетел от магического удара и ослаб на какое-то время.

Я воспользовался передышкой, чтобы выпустить огненную стихию — замерзнуть насмерть мне не прельщало. Пограничный мир от такой наглости застонал, лед начал таять и под ногами быстро образовалась лужа.

Поддав жару, я с удовольствием потер согретые руки.

— Остановись! — завопил дух. — Ты меня убьешь!

Не такой уж и невменяемый. Возможно, вразумляюще подействовал мой удар.

— Не хочу разочаровывать, но ты давно уже мертв, — улыбнулся я, чуть присмирив стихию.

Дух, конечно же, сделал ещё одну попытку меня выморозить и обессилить. Но, после профилактического удара поддых и эфирных веревок, накрепко его связавших, совсем приуныл.

— За что… — жалобно произнес он.

Я присмотрелся — с виду молодой совсем, едва совершеннолетние справил при жизни. Призраки конечно умели принимать любой вид, но не здесь. В своем мире они всегда представали именно такими, какими оказались в последний миг перед смертью.

Тощий, патлатый и в большом кожаном фартуке вроде тех, в которых работали и алхимики. Плечи его поникли и вид стал совсем жалкий. Вот только жалеть того, кто желал меня убить, я не собирался.

— За что? А на кой черт ты меня сюда притащил? — я обвел широким жестом таявшую белую пустыню. — Уж явно не чаем горячим угостить. Какой прием, такой и ответ.