Шрифт:
Не то чтобы я человек ленивый. Вовсе нет. И труда физического я отнюдь не боюсь. Мне даже нравится ощущать силу свою во время работы. Однако хлеб добывать в поте лица –– унизительно. (Не даром Богом сие было назначено Адаму как одно из наказаний. Это кара Небесная за непослушание.) Порой вместо того, чтобы наняться к кому-нибудь в работники, я голодаю по несколько дней, надеясь Бог весть на что. И откуда во мне эта, присущая аристократам, черта?
27
И заметил я, что пишу чаще. Гораздо чаще, чем раньше. Чаще и больше. Должно быть, это возраст даёт о себе знать. Старики вечно болтают без умолку, точно дети.
Но в болтовне стариков и детей всё же есть разница. Дети стараются задать как можно больше вопросов. Вопросы же подчас совершенно глупые. А старики стараются дать как можно больше советов. И советы эти тоже подчас… совершенно…
Попросил принести мне вина. Выпить мне необходимо… Чуть-чуть. Чтоб разогнать тоску, неизвестно откуда взявшуюся.
28
Старики и дети.
Дети хотят всё знать.
Старики всё знают.
Дети хотят стать стариками.
Для нас старики - как дети.
Для детей мы уже старики.
Старики только думают, что всё знают.
Дети только знают, что думают.
Детей у меня нет… а я уже старик…
29
Смею даже предположить, что дети умней стариков.
В детстве я всегда знал, чего хочу. Теперь я не всегда это знаю.
В детстве я знал, как поступлю, когда увижу, что в реке тонет человек. Теперь я не уверен, что поступлю именно так.
В детстве я всегда знал, чем себя занять, когда делать было нечего. Теперь же я не в силах убить время. И время убивает меня.
В детстве я даже знал, чем питаются ящерицы. Теперь не знаю. Забыл…
30
А эскулап-то соврал. Мне хоть и худо невероятно, но я всё-таки жив, слава Богу. Жив…
31
Спрашиваю Менахема, что случилось с остальными учениками назаретянина. Но ему ничего о них не известно. Он обещает узнать что-нибудь.
32
Не таков был Иисус на самом деле.
Я вовсе не утверждаю, что всё написанное Матфеем – ложь. Не ложь написана им, но полуправда.
Да, Он исцелял, но и сам был подвержен хвори.
Да, Он ходил по воде (чего я, кстати, не видел), но ходил и в кусты справлять нужду, а однажды из-за протухшей рыбы его, как и всех нас, мучили рвота и понос.
Да, проповедовал милосердие, но торговцев из храма Иисус прогнал кнутом, и в гневе Он выкрикивал такие слова, от которых даже я краснел, точно девушка.
У Матфея Он не живой и однобокий какой-то. А ведь Он умел быть как добрым, так и злым. Он любил и ненавидел. Он был живым. Я видел его слёзы. Я слышал Его смех.
33
Вот что удалось узнать.
Синедрион за богохульство приговорил к побиванию камнями Иакова и Андрея. Иаков продолжает проповедовать. Андрей же вернулся в Галилею.
Иоанн с матерью и сестрой Иисуса живёт в Иерусалиме. Дом его вечно полон людей. Одни приходят, другие уходят. Кто такие, зачем приходили и куда потом идут – это пока неизвестно.
В Иерусалиме обитал и Пётр. Год назад был заключён под стражу в южную башню городской тюрьмы, где содержатся приговорённые к смерти. Спустя месяц Пётр был освобождён. Ходят слухи о чудесном явлении. Будто бы два ангела в белых одеждах, взяв Петра за руки, провели его прямо сквозь стены тюрьмы.
Менахем считает, что Пётр дал согласие на сотрудничество с властями. И всё. Обыкновенная история.
Об остальных учениках ничего толком не слышно. Разносят учение Христа. Себя называют апостолами.
34
Красноречивей всего о нас говорит то, как и что мы говорим о других.
35
Я пока не решил, вернусь ли я. Всего вероятней, что нет. Ибо боюсь, им не понравится то, что я написал. Писать же иначе не желаю.
36
Детям не свойственны муки совести. У ребёнка не болит душа при виде страданий щенка, которому он перебил лапу палкой.