62

Боль продолжает мучить меня. Она засела в моей голове, и я стараюсь не делать резких движений. Чтобы не злить её. Часами лежу с закрытыми глазами, словно хочу успокоить её и усыпить. Вот когда хочется поверить в Бога. Когда есть о чём просить.

63

Впервые в жизни меня пугает тишина.

64

— Нимрод, много ли нужно человеку для счастья?

— Пустяки, – отвечает Нимрод, – сначала ослепнуть, а потом стать зрячим.

65

–– Нимрод, ты боишься смерти?

–– Кажется, нет. –– Он криво усмехается. –– Я недостаточно счастлив, чтобы дорожить жизнью.

66

Прошло два дня, как умер Учитель. Меня ищут по всему городу. Но Нимрод меня не выдаст. Я дал ему тридцать сребреников за молчание.

67

Ничего. Скоро всё утихнет. Люди забудут Учителя. Люди забудут меня.

68

Попрошу Нимрода, пусть распустит слух о том, что я удавился. Пусть скажет, что я раскаялся в своём поступке и удавился. Люди легко в такое поверят.

69

Больно…

70

Сегодня мне легче. Боль постепенно стихает. Я смотрю на небо сквозь ветви гранатового дерева и думаю о будущем. (Ты ничего не упустишь в настоящем, говорю я себе, если будешь думать о будущем.) Что же мне делать? Как жить дальше?

Часть вторая

1

Восемь лет путешествовал я, опасаясь мести. Ходил с купцами в Сирию. Побывал в Египте и в Иберии.

Некоторое время жил в Риме, пока правил император Гай Калигула. Еще один сын Бога. Будь он проклят. По его приказу в иудейских кварталах римляне устраивали погромы. И грабили и убивали они при свете дня. И многие покидали свой дом, бросали всё и бежали. А тех, кто остался, погнали из Рима потом при другом императоре. При Клавдии. Будь и он проклят, чего уж там.

2

Отец мой умер молодым. Скончался от ран, полученных на охоте. Память моя почти ничего о нём не хранит. Чёрные, как смоль, глаза. На подбородке ямочка. И голос. Спокойный, тихий голос с хрипотцой: «Пора спать, сынок. Уже поздно…»

Поскольку мать была женщиной набожной, а её безупречная вера в Бога оставалась непоколебимой и в радости и в горе, я делаю вывод, что я похож на отца не только внешне.

3

Мать тосковала по отцу.

Часто молилась, ещё чаще плакала. Видя её слёзы, я и сам начинал плакать. Поэтому до четырнадцати лет я рос в обстановке вечной сырости. Отчего постоянно хворал.

Но после тихой смерти матери меня забрал к себе её двоюродный брат. Он поставил за цель сделать из меня настоящего мужчину. Устроил мне спартанский образ жизни. В любую погоду я спал вне дома, на голой земле. С рассвета и до вечерней трапезы я только и делал, что приседал, прыгал, бегал, плавал и дрался с ним на деревянных мечах. За малейшее непослушание он привязывал меня к яблоне, что росла у дома, и бил кнутом так сильно, что с дерева плоды падали, не дозрев.

Год спустя дядя отдал меня за долги одному учёному греку, и больше мы с ним никогда не виделись.

4

Город Садаи. В нём самые богатые нищие. К концу дня каждый из них может позволить себе купить вина и женщину. Ибо и то, и другое стоит дешевле сушёных фиников.

5

А во всём мире продолжается поиск идеального бога. Ищут его среди живых и мёртвых. Среди грешников и святош. То тут, то там рождаются секты, личности и слухи.

Пророк из Египта послан прогнать римский гарнизон из Иерусалима! Некий иудей греческого происхождения предсказывает скорый конец света! Моний уводит народ в пустыню для покаяния! Но и тут Учитель всех переплюнул. Легенда его жизни растёт. Всё что угодно приписывают Иисусу. Теперь с ним сравнится только Аполлоний. Однако Аполлоний жив! Разве он может тягаться с тем, кто умер и воскрес? Чтобы воскреснуть, надо как минимум умереть.

6

В Садаи есть мудрец. Город очень гордится им. Как-то приводят меня к нему. Смотрю. Низенький. Брови косматые, глаза бесцветные.