А тут перед ней вдруг появился Бередончин в обнимку со своей Радой Гавриловной. Он – в чёрном костюме, с сигарой во рту, да и она, почти реальная горилла, прилично одета.

– Мы с Радой тебя, Тимчинова, – сообщил Бередончин, – под асфальт закатали.

– Давно надо было это сделать, Валера, – сказала Рада Гавриловна. – А ты всё время тянул.

– Не верю я тому, что вы меня убили, – возразила Марина. – Я ведь живая и с даже с интересом и любопытством смотрю на вас, идиотов. Вы друг друга очень дополняете.

– Мы похоронили под асфальтом ту, молодую Тимчинову, – пояснил Валерий Максимович. – А ты – совсем другое существо, древняя старуха.

Вдруг подул сильный ветер, и прочь унёс Бередончина и его Раду Гавриловну.

Поднялась она со скамейки и пошла по улице, вдоль будущей дороги, по городу. Очень ей захотелось найти то место, где её тело спрятали негодяи под асфальтобетонным покрытием. Ведь она дорожный мастер, поэтому запросто определит, где её могила.

У прохожих спрашивала, не видели они того, как молодую женщину закапывают в горячий асфальт, а потом давят катком в шестнадцать тонн. Но люди только плечами пожимали. Нет, такого безобразия они не заметили. Да и ничего подобного в их процветающем городе быть не может.

Получается, что Бередончин со своей странной и наглой мадам умудрился сделать то, что здесь никто и ничего подобного никогда не делал. И ведь даже пожаловаться некому. Вокруг незнакомые люди, у которых своих дел хватает.

Перед ней вдруг появилась Александра Трофимовна. С дрожью в голосе и со слезами на глазах Марина тихо произнесла:

– Ты знаешь, мама, а меня, молодую, Бередончин живьём под асфальт закатал. Этого я от него не ожидала.

– Ничего страшного, Мариночка, – ответила мать. – Одни люди приходят, другие уходят…

– Но мне непривычно находится в теле старухи.

– Привыкнешь.

Марина хотела что-то ещё сказать, но проснулась. Подушка была мокрой от слёз. И наяву, и во сне сплошные переживания.

Не сразу, но она рассказала матери о том, что увидела и пережила во сне.

– Пустой сон и глупый, – со вздохом сказала Александра Трофимовна. – Меня не он беспокоит, а совсем другое.

– Что?

– То волнует, Марина, что никак ты не можешь забыть, выбросить из своей жизни этого кривоногого и рябого Валеру. Нервы себе портишь.

– Да, пока никак не могу его забыть. Не пойму, почему это происходит.

– Не ты первая и не ты последняя. Подобных историй множество. Вообще, человеческие взаимоотношения – сплошная загадка. У всех людей по-разному происходит. А ты у меня слишком уж чувствительная, эмоциональная.

– Наверное, это так, мама. Вот поэтому я и уезжаю из Волхова.

– Мне и Егору тоскливо будет без тебя, да и Толику скучно. Но в такой ситуации, может быть, Марина, тебе на какое-то время следует сменить обстановку. А там всё изменится в лучшую сторону, найдёшь своё счастье, настоящую любовь. Здесь, мне кажется, у тебя просто осталась привязанность к тому, что было под рукой. Такое случается.

– Но что-то внутри меня надломилось. Я начинаю сочувствовать всем людям, которые попали в беду или прошли через серьёзные неприятности.

– У тебя всё нормально. Маришка. Никакого в душе твоей надлома нет. Ты просто такая вот чувствительная.

Обняв за плечи дочь, Александра Трофимовна сказала, что сочувствовать людям, конечно, надо помогать им добрым советом и всем, чем можешь. Не следует отмахиваться от чужих проблем. Но и в меланхолию впадать не следует. Некоторые люди всегда найдут причину для того, чтобы страдать. А ведь в жизни гораздо больше хорошего и полезного. Большие беды и мелкие неприятности необходимо преодолевать. Для того ведь человек и существует.

Ещё мать Марины заметила, что неприятный и пустой сон дочери, в какой-то степени, похож и на правду. Но только нечто подобное переживала не во сне, а наяву ещё её прабабушка, с которой в далеком детстве Александре Трофимовне посчастливилось общаться.

Душещипательный рассказ, но подобных тысячи, и если уходить с головой в печальные человеческие истории, то можно в тоске и в горе за всех страждущих не только спокойствия, но и разума лишиться.

Давным-давно прабабушка Александры Трофимовны поведала ей одну из историй из своей жизни, которая во время войны произошла во время Великой Отечественной войны не в Волхове, а в большом сибирском городе, то ли в Красноярке, то ли в Иркутске. Голодное время было.

Вспомнила тогда старая женщина Екатерина Семёновна Ладнова, как в 1942 году умерла её маленькая, пятилетняя сестрёнка Верочка, от какой-то страшной болезни и от голода. Из больницы её домой выписали, по сути, умирать.

Можно сказать, древняя история, но правдивая. Но как давно это было.

Мать Екатерины Семёновны тогда сказала: «Пусть дома побудет, а то скоро…». Неужели Веры не станет? Врачи сказали, что болезнь очень серьёзная… опасная. Нет, она должна жить, чтобы потом сказать молодым людям будущих годов, что она выжила и как… Может быть, чудо произойдёт. Бывает же.