Тот, которого я не бил, послушно вскинул перед собой руки, видя и чувствуя, что я совершенно не намерен шутить. Окровавленный молоток в моей руке на это, как бы, тоненько так, намекал.

— Тащи его внутрь, — кивнул я здоровому на больного, отступая на шаг назад. Тот, молча, подчинился. А как тут не подчинишься? Деваться-то, особо и некуда.

А в комнате: окно, у окна стол, на столе винтовка. Рядом со столом какой-то оптический прибор на треноге, что-то вроде монокуляра, только ещё с экраном, как у камеры… Хотя, наверное, это и была камера? Просто, я таких ещё раньше не видел. Ещё прорезиненный, защищённый от пыли и влаги ноутбук и большие, похожие на студийные наушники.

— А теперь медленно, чётко и обстоятельно рассказываете, кто вы такие, что здесь делаете, и когда придёт Маверик…

Открывая глаза в своей постели утром, я был в некоторой растерянности. И даже смущении. Эти двое — СБ-шники Князя. Причём, штатные. Которые дежурят в этой квартире, присматривая за мной, не первую уже неделю. У них и оборудование для прослушки имелось. Причём, и для снятия колебаний со стёкл и для приёма сигнала с установленных другими спецами «жучков» непосредственно в квартире. Это — причина растерянности.

А вот смущение… Я, просто, представил, что ползал по асфальту с краской, дальномером и невилиром… прямо под их внимательным взглядом. Интересно даже, что же они подумали, наблюдая за тем, как я совершенно не прячась, откровенно, по совершенно непонятным критериям, их вычисляю.

А так: нормальная такая у ребят работа, обычная. Официальная, с контрактом и медицинской страховкой. Они мне и удостоверения свои показали. И дёргаться не стали, когда я пистолет опустил. А потом и вовсе убрал. Отзвонились начальству, с моего разрешения, и спокойно со мной сидели, ждали его приезда. Мы даже чаю поставили греться… правда, попить его не успели. Приехали два тонированных микроавтобуса с вооружённой до зубов группой, как я понимаю, быстрого реагирования, которая быстро поднялась на наш этаж, ввалилась в нашу квартиру… и всех положила наглухо.

До меня добрались последним, так что, я прекрасно успел рассмотреть и смерть оперативников, и равнодушные пустые взгляды бойцов.

И да — я отстреливался. Даже троих успел подстрелить. Потом положили меня.

И думай теперь, что хочешь, о всей этой ситуации.

Я как-то раньше не задумывался о том, насколько ухудшается мелкая моторика пальцев рук и бойцов и единоборцев. У тех людей, что постоянно, целенаправленно и методично превращают свои кулаки и пальцы в боевой ударный инструмент. Насколько набивка и все возможные стояния-отжимания на пальцах, эти самые пальцы огрубляют. И это, ещё не говоря о постоянных микро и макро травмах кистей… и, собственно, пальцев.

Раньше не задумывался, пока гитару в руки не взял. А обучение основам игры на ней входило в программу наших почти ежедневных занятий с Петром Моисеевичем. «Почти», это из-за периодических проверок мной разных «гениальных тактических решений» в непрекращающихся попытках дожить до следующего дня.

Попытках бесплодных, так как, пока мой рекорд составляет 2:36 30-ого сентября. То есть, номинально, вроде бы задача и выполнена — новый день наступил, но вот фактически — ничего совершенно это не изменило. Всё так же умер, всё так же проснулся в начале предыдущей итерации. А это означает, что условием выхода из цикла, астрономическое завершение суток не является.

Хотя, если считать не с 00:00, а с момента пробуждения, то сутки ещё не прошли — до пяти ноль шести дожить ещё ни разу не получалось. Мне и до половины третьего ночи дожить получилось исключительно за счёт того, что «бежал» быстро. Да-да, как-то нервы мои не выдержали, я плюнул на логику и рванул из города. На «перекладных», на электричках, на автобусах… На Рязанском вокзале ППС-ники расстреляли. Маверик туда раньше добрался. Как вычислил, если я ни документов, ни телефона с собой не брал, а расплачивался исключительно наличными? Да хрен его знает. Он же мне не докладывался. Я вообще его лично ещё ни разу за этот бесконечный день не видел, только его марионеток. А у с них какой спрос? Что они знают? Меньше, чем ничего.

Так, что сидел вот теперь в своей комнате, в своей квартире, терзал в руках гитару, ел мясо и ждал смерти. Этот вариант, который — остаться дома, оказался одним из самых простых и безболезненных способов отойти в мир иной (в моём случае — буквально). Просто, в какой-то момент времени, в моё окно влетает огнемётный термобарический снаряд. Я, собственно, даже почувствовать толком ничего не успеваю перед «отправкой». Даже пуля снайпера этому способу немного проигрывает. Совсем чуть-чуть, правда, но всё же. Да и делать ничего не надо. Просто — вернуться домой не к семи-восьми-девяти часам, а часов в пять. И больше не выходить никуда. Не рыпаться. Просто, быстро, удобно, почти не больно. Чего ещё пожелать в бесконечно повторяющемся «Дне курка»? Или «укурка»…

Мясо, кстати, я уже съел. Целый день сегодня его готовил. Сначала ходил по магазинам — выбирал, с самого открытия этих магазинов. Купил сразу и курицу, и свинину, и посуду специальную для запекания, и всяческие специи, и сыр, и даже кетчуп (травиться, так травиться!). Потом, почти час всё это мариновал-замачивал. Потом оставлял в тепле настаиваться, чтобы процессы быстрее шли. А в четыре часа дня начал непосредственно запекать и жарить. Куриную грудку и бёдрышки — жарить на сковородке, а хороший, почти полуторакилограммовый кусок свиной шейки натёр чесночком, солью, специями, посыпал сыром, нафаршировал сыром и поставил запекаться в духовку, накрыв сверху фольгой, чтобы сочнее получилось.